тво историков видит в нем врага 
мистицизма и вообще любой идеологии. Тщеславный, хитрый и жестокий, Геринг 
объединял в себе шарм джентльмена-авантюриста и безжалостную расчетливость 
удачливого гангстера. Он восхищался искусством и презирал культуру, был любящим 
мужем и отцом и создателем гестапо. Но сам он не видел никаких противоречий в 
собственном характере. «Я всегда был таким, какой я есть, — упорно настаивал 
толстый Герман, — последним человеком Ренессанса!»
 Гитлер соглашался. Когда к нему приходили с жалобами на безудержное 
хвастовство и пьяные вакханалии Геринга, фюрер лишь пожимал плечами и говорит: 
«Дайте ему быть самим собой — человеком Ренессанса!»
 В этих словах — ключ к разгадке характера одного из ведущих нацистов. С 
великими князьями эпохи Возрождения Геринга объединяли не только любовь к 
показухе, артистическая утонченность и неутолимая жажда богатства и власти, но 
также и отсутствие веры, сочетаемое со вспышками любопытства к эзотерическим 
идеям. Его, пожалуй, трудно назвать оккультистом. Но, тем не менее, в 
Скандинавии он был членом масонской организации, проповедовавшей идеи арийского 
мистицизма — Общество Эдельвейс. Позже он вступил в германскую Лучезарную ложу, 
иначе называвшуюся Врил.
 В своих увлечениях оккультизмом Геринг никогда не доходил до абсурда, как Гесс.
 Не было у него времени и для занудного философствования в духе Розенберга, но 
говоря о нем, не стоит забывать о том, что и он имел отношение к определенным 
братствам, где общался с адептами тайных знаний.
 Основная же ценность Геринга для нацистского движения в начале 20-х годов была 
в том, что он придал движению ореол респектабельности. Надо сказать, что еще 
больше него повлиял в этом направлении другой герой войны — генерал Эрих фон 
Людендорф. Сомнительно, что найдется какой-либо другой немец, повинный больше 
него в захвате России большевиками и в военном разгроме Германии. Ведь именно 
он одобрил идею отправить в запломбированном вагоне Ильича и Ко. Несмотря на 
это, он упорно настаивал, что армии был нанесен смертельный удар в спину 
евреями и марксистами. Человек редкой политической наивности, Людендорф 
увлекался неоязычеством и полагал, что с возрождением поклонения Вотану 
Германия может вернуть себе былое величие. Познакомившись с Гитлером через Рема 
генерал был буквально зачарован фюрером и вскоре объявил о своей поддержке 
движения.
 Геринг и Людендорф во многом способствовали росту популярности нацизма среди 
аристократических, богатых и влиятельных кругов. Но, разумеется, появились 
восторженные поклонники и среди других слоев населения. Один из них — «человек 
масс», журналист-порнограф Юлиус Штрейхер. Заметим, между прочим, что и он 
принадлежал к обществу Туле. В 1922 г. вместе с руководимым им нюрнбергским 
отделением германской социалистической партии Штрейхер присоединился к Гитлеру. 
В издаваемой им газете «Дер Штурмер», напоминавшей по стилю венскую «Остару», 
публиковались антиеврейская порнография самого низкого пошиба. Даже кое-кто из 
нацистов возмущался грязным пером Штрейхера и его отвратительными манерами. Но 
Гитлер, по крайней мере, в определенный период питал к нему искреннее 
расположение. Иные историки полагают, что это объясняется тем, что в «Дер 
Штурмер» отражались тайные сексуальные фантазии фюрера: рисунки, изображающие 
безобразных, носатых и волосатых евреев, соблазняющих белокурых немецких 
красавиц, вполне можно рассматривать как иллюстрации к кошмарным видениям 
молодого Адольфа в «Моей борьбе».
 Что же касается Штрейхера, то он стал верным апостолом Гитлера сразу, как 
только увидел его на митинге: «Неожиданно чей-то голос воскликнул: „Гитлер 
идет!“ Воодушевленные некоей таинственной силой, тысячи мужчин и женщин 
вытянули руки в приветствии. Вновь и вновь повторяя „Хайль Гитлер“, они 
наполнялись какой-то странной энергией... Теперь он говорил... Каждый 
чувствовал: этот человек говорит по зову божьему, как посланец небес... В тот 
момент я знал, что наступила решающая минута и для меня самого. В тот момент я 
понял, что могу быть только последователем. Но он — фюрер!» — так говорил 
Штрейхер.
 Юлиус Штрейхер оставался верным последователем Гитлера до конца. Когда в 
Нюрнберге его вели на виселицу, он безостановочно повторял «Хайль Гитлер, хайль 
Гитлер!»...
 Такова была коллекция довольно разных людей, представлявших собой передовой 
отряд нацизма в начале 20-х годов. На первый взгляд, немного было общего, 
скажем, у аристрората Геринга и у сына деревенского учителя вульгарного 
Штрейхера. Однако стоит обратить внимание на то, что все они отдали дань тайным 
знаниям, оккультизму. Их всех, по-видимому, можно считать посвященными в той 
или иной степени. И еще: их объединяла вера в то, что высшие силы послали 
Германии спасителя — Адольфа Гитлера.

 Пивной путч

 Год 1923 был во многих отношениях решающим и драматическим не только для 
Германии, но и для Адольфа Гитлера. Инфляция достигла катастрофических размеров.
 Если по окончании войны немецкая марка относилась к американскому доллару 4:1, 
то в начале 1923 г. один доллар приравнивался к семи тысячам марок, а в ноябре 
того же года немецкие деньги вообще перестали что-либо стоить. Из-за того, что 
Германия не смогла выплатить определенной суммы в виде репараций, требовавшихся 
от нее победителями, Франция ввела свои войска в индустриальный Рур. Для гордых 
немцев оккупация промышленного сердца их страны казалась актом неслыханного 
оскорбления, нанесенного им «презренным соседом»...
 Исходя из соображений, что чем хуже, тем лучше, Гитлер решил, что пришло его 
время. Успех марша Муссолини на Рим в 1922 г. произвел на него сильнейшее 
впечатление, и он полагал, что и ему следует привести подобную акцию. В течение 
нескольких месяцев он обдумывал марш на Берлин, намереваясь сбросить тамошнее 
правительство «гнусных предателей». Но в конце концов отказался