ение к 
нашей работе. Если кто-то звонил и говорил: «Я бы хотел говорить с товарищем 
Питоврановым», это попадало ко мне.
 Генерал-майор Питовранов был в тот момент представителем КГБ при министерстве 
госбезопасности ГДР.
 Американская операция началась весной 1955 года. И только весной 1956 года в 
КГБ решили ее прекратить: чекисты сделали вид, что случайно обнаружили тоннель 
и устроили превосходное пропагандистское шоу.
 Считается, что поскольку все было известно, то все линии связи использовались 
для передачи американцам и англичанам дезинформации. Словом, все усилия ЦРУ 
были напрасны.
 — У нас были источники в Карлсхорсте, в штабе советских войск, — уверяет Мэрфи.
 — Я всегда сравнивал ту информацию, что пришла к нам через тоннель, и то, что 
было в нашем архиве из других источников. Если бы мы нашли что-то 
подозрительное, то и англичане, и американцы начали бы искать виновника. Уверяю 
вас, что первый человек, на которого пало бы подозрение, был Джордж Блейк. КГБ 
не хотел им рисковать.
 Похоже, американский разведчик прав.
 Невозможно себе представить, чтобы все телефонные переговоры были сплошной 
дезинформацией. На самом деле для КГБ забота о безопасности своего агента 
оказалась важнее, чем сохранение армейских тайн.
 Если бы началась операция по дезинформации, в нее вовлеклось бы множество 
людей, и это могло привести к провалу агента. Наиболее важные и секретные 
переговоры велись по другим линиям связи, наземным, и контролировались 
управлением правительственной связи. Во всяком случае, ими пользовалось 
представительство КГБ в Восточной Германии. Так что за себя чекисты не боялись.
 Эта история лишний раз показывает, что ведомственные интересы у разведки на 
первом месте.
 В разведке генерал Панюшкин прослужил два года.
 В январе 1955 года Георгий Маленков перестал быть главой правительства и не 
мог возражать против кандидатуры Панюшкина. Никита Хрущев взял его в аппарат ЦК,
 где он проработал почти двадцать лет.
 23 июня 1955 года Александра Семеновича Панюшкина утвердили председателем 
комиссии ЦК по выездам за границу.
 С помощью своих недавних коллег по КГБ он решал, кому можно ездить, а кому 
нельзя. На каждого выезжающего, кроме высших чиновников государства, посылался 
запрос в Комитет госбезопасности. Чекисты, покопавшись в архиве, давали два 
варианта ответа: в благоприятном случае — «компрометирующими материалами не 
располагаем», в неблагоприятном, напротив, сообщали о наличии неких материалов, 
ничего не уточняя.
 В принципе окончательное решение должны были принимать Панюшкин и его 
подчиненные. Они имели право пренебречь мнением КГБ и разрешить поездку за 
рубеж. На практике в ЦК никому не хотелось принимать на себя такую 
ответственность. Спрашивать КГБ, какими именно «компрометирующими материалами» 
они располагают, в ведомстве Панюшкина тоже не решались. И люди становились 
«невыездными», не зная, чем они провинились… Это положение могла изменить 
только высшая воля. Когда известный журналист, которого не выпускали за границу,
 вдруг стал родственником члена политбюро, выяснилось, что отныне ничто не 
мешает его зарубежной командировке.
 В июле 1959 года комиссию переименовали в отдел кадров дипломатических и 
внешнеторговых органов ЦК. В мае 1965 года это подразделение ЦК стало 
называться отделом по работе с заграничными кадрами и выездам за границу. 
Повседневная связь с КГБ наделила отдел особой привилегией. Все остальные 
отделы ЦК общались с внешним миром через общий отдел. Отдел Панюшкина получал и 
отправлял свои документы самостоятельно.
 Панюшкин руководил этой сферой почти двадцать лет. 14 марта 1973 года его 
освободили от заведования отделом. В апреле ему оформили пенсию. Оставшись без 
дела, Александр Семенович решил взяться за мемуары и обратился в 
историко-архивное управление МИД с просьбой дать ему возможность прочитать 
телеграммы, которые он в роли посла отправлял из Вашингтона и Пекина.
 Министр иностранных дел Громыко, в принципе, не подпускал бывших послов к их 
собственным телеграммам. Тем более Андрею Андреевичу не хотелось делать 
любезность человеку, от которого столько лет дипломаты находились в 
унизительной зависимости. Громыко ему отказал.
 Возмущенный Панюшкин обратился к всесильному члену политбюро Михаилу 
Андреевичу Суслову. Тот позвонил Громыко, и тогда было сделано исключение. Но в 
ноябре 1974 года Панюшкин умер.

 АЛЕКСАНДР САХАРОВСКИЙ. ИМПЕРИЯ ПГУ

 После ухода Панюшкина в ЦК смену ему подобрали не скоро. Генерал Сахаровский 
почти год исполнял обязанности начальника разведки. Его утвердили только в мае 
1956 года. На этой должности он оставался пятнадцать лет.
 Александр Михайлович Сахаровский родился 3 сентября 1909 года в деревне 
Большое Ожогино Палкинского района Костромской губернии в крестьянской семье. 
Но родители скоро переехали в Петербург, так что вырос он в городе.
 В 1931 году его призвали в Красную армию. Будущий генерал сразу пошел по 
политической линии — поступил на вечернее отделение Военно-политической 
академии имени Н.Г. Толмачева. Его сделали секретарем бюро ВЛКСМ 63-го 
отдельного строительного батальона в Советской Гавани Дальневосточного края. В 
1934 году Сахаровский демобилизовался и вернулся в Ленинград. Поработал 
секретарем комитета комсомола Канонерского судоремонтного за