адением Германии на Советский Союз.
 Роберта Барта гестапо арестовало сразу. Он не только выдал Вилли Лемана, но и 
согласился передавать в Москву то, что нужно немцам. В 1945 году Барт оказался 
в руках американцев. Они передали его советским представителям. Барта 
расстреляли.
 Советская агентурная сеть в Германии была потеряна. Но советская разведка 
продолжала давать ценную информацию: выведывали ее не у врага, а у союзников. В 
годы войны поток информации от советских агентов в Англии был настолько велик, 
что резидентура не успевала ее обрабатывать. Секретные документы приносили 
буквально чемоданами.
 20 июля 1941 года НКВД и НКГБ объединили. Разведка под руководством Фитина 
стала первым управлением НКВД. Но ее численность серьезно сократилась. В годы 
войны непосредственно против нацистской Германии работало другое управление, 
четвертое. Им руководил Павел Судоплатов. А Фитину осталась дальная разведка. В 
августе 1941 года в его подчинении было двести сорок восемь человек, в мае 1942 
года — сто тридцать пять, в мае 1943 года — сто девяносто семь.
 В годы войны в составе разведки сформировали отдел по взаимодействию с 
английской и американскими разведками. В качестве представителя британского 
Управления специальных операций, которое вело разведывательно-диверсионную 
работу против немцев, в Москву приехал известный разведчик Джордж Хилл. В 
первые годы войны с помощью английской авиации на территорию оккупированной 
немцами Европы были переброшены двадцать советских агентов-парашютистов.
 Американцы и англичане демонстративно не работали против СССР, союзника в 
борьбе против нацистской Германии. Советская разведка, напротив, использовала 
благожелательное отношение союзников для глубокого проникновения в обе страны, 
особенно в Соединенные Штаты.
 Перед отъездом в Соединенные Штаты в конце 1941 года нового резидента разведки 
в Вашингтоне Василия Зарубина принимал Сталин, который, перечисляя стоящие 
перед ним задачи, подчеркнул, что важнее всего «добывать информацию о новейшей 
секретной технике, созданной в США, Англии и Канаде».
 Василий Михайлович Зарубин — один из самых уважаемых советских разведчиков. 
Никто не любит вспоминать, что он принял участие в позорном уничтожении 
польских военных, взятых в плен осенью 1939 года, когда Гитлер и Сталин 
поделили Польшу. Майор госбезопасности Зарубин, участвовавший потом в похищении 
атомных секретов в Соединенных Штатах, был командирован в один из трех основных 
лагерей, Козельский, и руководил бригадой следователей. Они сортировали 
польских военнопленных, решая, кому жить, а кому умереть…
 Увеличился состав советского посольства в Вашингтоне — не только за счет 
дипломатов, но и разведчиков. В Соединенных Штатах, где уже работали 
резидентуры военной и стратегической разведки, появилась отдельная резидентура 
Первого (разведывательного) управления Наркомата военно-морского флота. 
Ведомство морской разведки возглавлял контр-адмирал Михаил Александрович 
Воронцов, который до войны был военно-морским атташе при посольстве СССР в 
Германии. Да еще Молотов создал при посольстве в Вашингтоне Бюро технической 
информации — оно занималось промышленным шпионажем.
 Штаты легальных резидентур в Вашингтоне, Нью-Йорке и Сан-Франциско были 
сравнительно небольшие — десять с лишним человек (таким же аппаратом 
располагала военная разведка). Но им на подмогу были отправлены разведчики, 
которые действовали под крышей Советской закупочной комиссии и Амторга. Только 
в американской столице в военные годы оказалось почти пять тысяч советских 
граждан, командированных различными ведомствами (см. «Сталинское десятилетие 
холодной войны», М., 1999). Сколько среди них было кадровых разведчиков и 
сколько выполняло разовые поручения Наркомата госбезопасности и 
Разведуправления Генерального штаба — неизвестно по причине закрытости архивов.
 В 1943 году в Соединенных Штатах сформировали отдельную резидентуру для сбора 
научно-технической информации под руководством Леонида Романовича Квасникова (в 
1996 году, посмертно, он получил звание Героя России). Он был 
инженером-механиком, окончил аспирантуру и особенно серьезно относился к 
конспирации: требовал от подчиненных даже в защищенных помещениях резидентуры 
говорить только шепотом, а клички агентов писать на листках бумаги, которые 
сразу уничтожал.
 14 февраля 1943 года Павел Фитин получил звание комиссара госбезопасности 3-го 
ранга, а в июле 1945-го, при переводе сотрудников госбезопасности на 
общеармейские звания, стал генерал-лейтенантом.
 5 ноября 1944 года государственные награды получили сразу восемьдесят семь 
сотрудников внешней разведки. Фитина наградили орденом Красного Знамени.
 14 апреля 1943 года Сталин вновь разделил НКВД на два наркомата. Разведку 
включили в наркомат госбезопасности, ставший через три года министерством.
 Павел Фитин мог докладывать об одном достижении за другим. Федеральное бюро 
расследований русскими не интересовалось. Американская контрразведка занималась 
только врагами — немцами и японцами, так что советские разведчики могли 
работать совершенно свободно. Помимо политической информации они добывали в 
огромных количествах чертежи и технологии, необходимые для производства нового 
оружия. Иногда они попадались. Но президент Франклин Рузвельт приказал 
Федеральному бюро расследований не трогать советских разведчиков или по крайней 
мере не доводить дело до скандала.
 Два помощника советского военно-воздушного атташе 10 июня 1941 года были 
объявлены персонами нон-грата, но после нападения Германии на Советский Союз 
получили право остаться в Соединенных Штатах.
 Резидент НКГБ в Нью-Йорке Гайк Бадалович Овакимян (он был хорошо образованным 
человеком, кандидатом химических наук