ских паспортов, он установил связь с 
брюссельским полицейским чином – инспектором Матье, который на самом деле был 
немецким агентом, а для прикрытия разыгрывал симпатии к движению Сопротивления. 
Матье пообещал Райхману доставать подписанные и с надлежащими печатями бланки 
паспортов, любезно предложив даже их оформление у себя в отделе. В июле 1942 
года Райхман передал ему фотографию Ефремова, шефа бельгийской агентурной 
группы, для нового паспорта. 30 июля 1942 года Ефремов был арестован в тот 
момент, когда получал из рук инспектора Матье пресловутый паспорт.
 Чтобы «сломать» Ефремова, абверу потребовалось довольно длительное время. Он 
отказался отвечать на вопросы и давать какие-либо показания. Контрразведчики, 
узнав о его привязанности к семье, пригрозили сообщить родителям в Советский 
Союз, что именно он предал Иоганна Венцеля (чего на самом деле не было). И 
Ефремов постепенно сломался, начал давать показания и в конце концов согласился 
на сотрудничество с немцами. А через некоторое время настолько вошел в раж, что 
стал даже поучать своих новых хозяев, когда те планировали те или иные акции 
против советской агентурной сети.
 – Это неправильно, – говорил он, – следует делать так-то и так-то…
 Подсказки эти были весьма своевременными, оказывая немцам неоценимую помощь.
 Более того, Ефремов проинформировал абверовцев, что в случае его ареста вместо 
него должен быть назначен Антон Данилов – его русский коллега.




 Оливер Пилат
 СЕКРЕТ АТОМНОЙ БОМБЫ


 Одним из самых крупных мероприятий во время Второй мировой войны в области 
шпионажа была, несомненно, организация Советами агентурной сети в Соединенных 
Штатах Америки по добыче секретной информации об атомном оружии. Химик Хэрри 
Голд из Филадельфии выступал в качестве связника между офицером советской 
секретной службы Яковлевым (занимал официальную должность в советском 
генеральном консульстве в Нью-Йорке) и различными американскими учеными, 
завербованными в качестве агентов. Среди них был и Клаус Фукс, рассказ о 
котором публикуется несколько ниже.
 В данном же отрывке повествуется о том, как Голд во время одной из поездок 
получил две важные информации об атомной бомбе. Поездка была довольно 
рискованной, поскольку оба информатора находились в Лос-Аламосе, но русские на 
ней настояли из-за необходимости срочно получить новые сведения. Голд 
встретился с Клаусом Фуксом и Дэвидом Гринглассом 51 , армейским инженером, 
занимавшимся вопросами разработки взрывателей для атомной бомбы. Грингласса же 
привлек к агентурной деятельности его шурин Юлиус Розенберг 52 , окончивший 
через несколько лет свою жизнь вместе с женой Этель на электрическом стуле по 
обвинению в государственной измене.
 В воскресенье, 3 июня 1945 года, примерно за шесть недель до того, как небо 
над Аламогордо озарила вспышка, подобная молнии, и ярче, чем солнце, и 
возвестившая миру о начале атомной эры, по лестнице дома номер 209 по улице 
Норф-хай-стрит в Альбукерке (Нью-Мексико) поспешно поднялся полный мужчина 
невысокого роста с опущенными плечами и недовольным выражением лица, 
позвонивший в дверь квартиры на втором этаже. Ему открыл молодой человек в 
халате и шлепанцах.
 – Мистер Грингласс? – спросил незнакомец, с трудом переводя дыхание, и добавил,
 когда тот кивнул: – Меня послал Юлиус.
 – О! – только и ответил Грингласс.
 Заперев дверь, он подошел к небольшому столику, на котором стояла женская 
сумка (видимо, его жены), и достал из нее кусочек картона длиной около десяти 
сантиметров, оторванного от упаковки малинового пудинга. Посетитель достал и 
кармана такой же кусочек картона. Дэвид Грингласс удовлетворенно улыбнулся. 
Несмотря на стокилограммовый вес, темные кустистые брови и черную гриву волос, 
он производил приятное впечатление.
 – Моя жена Рут, – представил он, сделав жест рукой.
 Посетитель кивнул, приветствуя краснощекую, голубоглазую молодую женщину, тоже 
в халатике и домашних туфлях, которой на первый взгляд было не более двадцати 
лет.
 – А я – Дейв из Питтсбурга, – произнес посетитель неожиданно звучным голосом.
 – Надо же, – отозвалась Рут, – ведь мужа тоже зовут Дэвид.
 – Мы, собственно, никого сегодня не ждали, – пояснил Дэвид Грингласс своему 
тезке из Питтсбурга, который был не кем иным, как Хэрри Голдом из Филадельфии.
 – Это приятная неожиданность. Можно ли вам что-нибудь предложить?
 Голд ответил, что только что позавтракал. Он стоял, склонив голову и глядя в 
пол, будто бы ожидая услышать нечто вполне определенное.
 – У вас есть какая-нибудь информация для меня? – спросил наконец он.
 – Да, кое-что имеется, надо только сделать выписку, – ответил Грингласс.
 Рут Грингласс ушла в небольшую кухоньку, чтобы заварить свежего кофе. Когда 
она возвратилась, мужчины уже пожимали друг другу руки, договорившись, что Голд 
зайдет еще раз в три часа пополудни за информацией по Лос-Аламосу.
 Хэрри Голд, расположившись в гостинице «Хилтон», несколько часов читал 
криминальный роман, затем пообедал. Ровно в три часа он был у Гринглассов. 
Дэвид на этот раз надел военную форму. Судя по знакам различия, он был 
унтер-офицером. Рут приготовила чай и подала печенье. Сообщение Дэвид уже 
подготовил: на нескольких разлинованных листах бумаги виднелись схематичные и 
эскизные чертежи и рисунки с соответствующими пояснениями по тем проблемам, над 
которыми он работал в своем совершенно секретном бюро.
 На дополнительных страницах прилагал