|
но
предположить, что он передавал Советам все, что проходило через его руки и,
несомненно, представляло для них чрезвычайный интерес. А это были материалы,
касавшиеся политической и военной сфер, а также непосредственных операций самой
службы. Благодаря этому Советы ухитрялись вовремя принять соответствующие меры
и обезвредить задействованную агентуру. На практике благодаря его информации в
руки противника попадали его же соотечественники. Конечно, в отдельных случаях
русские воздерживались от прямых действий, чтобы у англичан не возникло
подозрение об утечке информации. В моей книге «Искусство шпионажа» я отмечал:
«Случай с британскими чиновниками Берджессом 25 и Маклином 26 , бежавшими в
1951 году в Советский Союз, рассматривался общественностью как дезертирство. На
самом же деле все обстояло не совсем так: они не были обычными перебежчиками.
Их бегство объяснялось тем, что Гарольд (Ким) Филби 27 вовремя предупредил:
британская служба безопасности сидит, как говорится, у них на пятках. Занимая
довольно высокие должности в британском министерстве иностранных дел, они в
течение ряда лет являлись сотрудниками советской разведки. Все трое, будучи
студентами Кембриджа, симпатизировали коммунизму еще в 30-х годах. В начале
50-х годов они стали сотрудниками британского посольства в Вашингтоне».
Шпионская деятельность Филби была раскрыта в 1963 году вскоре после того, как
ему удалось скрыться за «железным занавесом». Следует иметь в виду, что он не
был безродным иностранцем (как многие шпионы) или аутсайдером. Он не
подвергался преследованиям, ему никто не ставил ловушек и не завлекал в
финансовую западню. Он относился в родной стране к высшим кругам среднего
сословия, и перед ним были открыты все двери. По различным причинам, которые
легко перечислить, но трудно понять, он превратил шпионаж: в главное дело своей
жизни. Стоит, пожалуй, отдельно отметить его небывалую тягу к приключениям и
высокое чувство собственного достоинства. Насколько его действия зависели от
идеологических соображений, сказать трудно. Думаю, однако, что идеология, как
это часто утверждается, все же не оказывала на него столь уж значительную роль.
Скорее всего, это была и неудовлетворенность собственным происхождением, и
сложная и глубоко скрытая враждебность ко всему тому, что вызывало стихийную
лояльность у обычных людей.
Он казался робким, даже подвыпив, и заикался, когда был трезв. Выглядел
несколько меланхолично, но очаровательно. Мужчины хорошо с ним ладили, женщин
же так и подмывало проявлять о нем заботу. Звали его Гарольд Адриан Рассел
Филби, но все называли Кимом. Прозвище это он получил как напоминание о детских
годах, проведенных по-киплинговски в Индии.
Ким был корреспондентом по Ближнему Востоку в двух еженедельных газетах –
«Обсервер» («Обозреватель») и «Экономист». Я встретился с ним впервые в 1958
году, вскоре после прибытия в Бейрут на должность пресс-атташе американского
посольства. Мне нравилось наблюдать за ним на званых вечерах. В помещение,
набитое шумно разговаривавшими дипломатами, зарубежными корреспондентами и
арабскими интеллигентами, он обычно входил несколько нерешительно и задумчиво,
оглядываясь, как человек, не туда попавший. Если он проходил мимо меня,
произнося: «Алло, старик», я чувствовал исходивший от него запах гвоздик и
мятного ликера и прикидывал, когда же это он сегодня пропустил первую рюмочку.
Вечером 23 января 1963 года Ким Филби был приглашен вместе с женой Элеонорой
на званый ужин, который устраивал советник британского посла в Бейруте Хью
Гленсерн Балфор-Поль для английских и американских друзей, интересовавшихся
археологией. Элеонора появилась одна, объяснив, что муж позвонил ей и сказал,
что придет попозже.
Она почти ничего не ела и становилась все беспокойнее из-за отсутствия супруга.
В конце концов она ушла, явно расстроенная, хотя должна была бы привыкнуть к
тому, что, как журналист, Ким мог иногда и не появляться вовремя в
обусловленном месте. Она поехала на квартиру на улице Кантари и ожидала его до
глубокой ночи. Несколько раз, как потом рассказывала, начинала тревожно
метаться по квартире, чувствуя, «что с ним произошло что-то ужасное».
Охотился ли он за какой-то сенсационной историей? Ким никогда ей ничего не
говорил о своей работе. В последние недели он был очень занят. Его настроение
колебалось от подавленности до почти истеричного удовлетворения, и пил он
больше обычного.
Утром она позвонила хорошему их знакомому, американскому коммерсанту, имевшему
связи с бейрутскими властями.
– Ты должен помочь мне найти Кима, – попросила она.
Американец сразу же обратился к начальнику ливанской секретной полиции,
полковнику Тевфику Джалбуту, которому имя Филби было хорошо известно.
На следующий день Элеонора позвонила американцу и в британское посольство и
попросила прекратить поиски Кима, так как обнаружила в гостинице «Нормандия»,
куда обычно поступала ее почта, письмо от мужа, в котором он сообщал, что в
связи с новым заданием выехал в срочную поездку по Среднему Востоку. Так что
все в порядке.
Но было ли действительно все в порядке? Она с удивлением заметила, что его
зубная щетка, бритвенный прибор и кое-что еще из личных вещей лежали на обычном
месте. Нашел же
|
|