соответствующего ее использования». 
 Совершенно секретные материалы разведки, полученные агентурным путем из 
Великобритании и приложенные к записке, сыграли определяющую роль при выборе 
Сталиным решения — начинать или не начинать в Советском Союзе работы по 
созданию атомной бомбы. Соответствующую программу возглавил И. В. Курчатов, 
куратором от Советского правительства был назначен В. М. Молотов. По линии 
разведки ответственным за обеспечение секретности материалов и реализацию 
разведданных стал, естественно, Л. Р. Квасников [139] .
 Практически Л. Р. Квасников в подготовленном им проекте записки предвосхитил 
создание знаменитой лаборатории N 2 (впоследствии — Институт атомной энергии 
имени И. В. Курчатова).
 По решению правительства в том же 1942 году была создана специальная 
лаборатория № 2 (Московская физическая лаборатория) АН СССР. Возглавил ее И.В. 
Курчатов, который занимался вопросами атомной энергии.
 22 декабря 1942 года из Лондона в Москву поступил полученный резидентурой 
подробный отчет о работах по атомной тематике, которые велись как в самой 
Великобритании, так и в США. Из полученных документов следовало, что американцы 
значительно опережали британцев в деле разработки атомной бомбы.
 27 мая 1943 года Москва вновь направила в США ориентировку о работе по 
«Энормозу», указав, что в качестве объектов проникновения следует считать:
 — группу профессора А. Комптона, который руководил всем проектом в 
исследовательском комитете национальной обороны;
 — Колумбийский университет, прежде всего профессоров Даннинга и Юри;
 чикагскую группу;
 — калифорнийскую группу;
 — фирму «М. В. Келлог».
 Это задание было поставлено на основе информации, полученной лондонской 
резидентурой.
 На западном побережье США главным объектом советского атомного шпионажа были 
радиационная лаборатория Калифорнийского университета в Беркли. Здесь 
действовала группа ученых-коммунистов, которые охотно делились с двумя 
сотрудниками советской внешней разведки П. Ивановым и Г. Хейфецом (работали под 
прикрытием консульства в Калифорнии).
 Среди информаторов называют физика-исследователя Д. Вайнберга. По просьбе 
этого человека, в декабре 1942 года его коллега профессор-коммунист X. Шевалье 
попытался склонить к сотрудничеству с советской разведкой Р. Оппенгеймера, 
правда неудачно. Знаменитый ученый не только назвал собеседника изменником, но 
и сообщил об этом предложении генералу Гровсу — начальнику службы безопасности 
проекта «Манхэттен». Благодаря этому инциденту в ФБР узнали о существовании 
группы и занялись ее активной разработкой.
 После такого случая сложно продолжать утверждать, что Р. Оппенгеймер 
сотрудничал с отечественной разведкой. Тем более, что среди американских ученых 
не было принято доносить на коллег и только крупный проступок кого-либо из них 
мог заставить их отойти от своих принципов.
 Другим агентом в группе Иванова — Хейфеца был химик М. Камен. Он передавал 
информацию о запасах урана в Чикаго и атомных исследованиях в различных странах.

 Вторая группа агентов была на связи у ветерана советской военной разведки А. 
Адамса, который в 1942 году жил в США под видом торгового агента одного 
канадского бизнесмена (своего друга С. Вегмана).
 Среди его источников был химик X. Хиски. В 1942 году агент возглавлял группу 
ученых, работавших над атомным проектом в Колумбийском университете в Нью-Йорке.
 В 1943 году он перешел в металлургическую лабораторию в Чикаго, которая 
работала над технологией производства плутония. Его разоблачили только в апреле 
1944 года, но он не был арестован и привлечен к суду.
 Агент Д. Чапин работал химиком в той же металлургической лаборатории. В мае 
1945 года он перешел в компанию «М. В. Келлог», которая выполняла секретные 
заказы для ВВС США.
 Карьера самого Адамса закончилась в 1944 году. Через год он покинул США, так и 
не будучи арестованным и осужденным за шпионаж [140] .
 В связи с расширением задач, стоящих перед внешней разведкой, в июле 1943 года 
в Государственном Комитете Обороны рассматривался вопрос о состоянии 
разведывательной работы. Было принято решение о разделении функций и 
направлений деятельности военной разведки (ГРУ ГШ) и 1-го управления НКГБ. 
Внешней разведке НКГБ отводилась роль головной организации по разведыванию 
проблем создания атомного оружия. В соответствии с постановлением ГКО, военная 
разведка обязывалась передать НКГБ агентуру, работающую по проекту «Энормоз».
 Быстрый рост объема информации, поступавшей от р^езидентур НКГБ в 
Сан-Франциско, Вашингтоне, Нью-Йорке, Мехико и Оттаве, руководимых Г. Хейфецем, 
В. М. Зарубиным, А. Василевским и В. Павловским, а также от их коллег из 
Разведупра И. Сараева (Вашингтон), — П. Михайлова (Нью-Йорк) и Н. Заботина 
(Оттава), побудил сделать добычу атомных секретов одной из приоритетных задач 
НКГБ.
 В феврале 1944 года, функция координации деятельности разведывательных служб 
по атомной проблеме была возложена на специально созданную в рамках НКГБ группу 
«С» под руководством генерал-майора П. А. Судоп-латова. Она занималась 
координацией работы НКГБ и РУ по сбору и обработки материалов из США, Канады и 
Великобритании. На эту группу, а потом и отдел, возложили также функции по 
реализации полученных данных внутри страны [141] .
 На добычу информации по атомной тематике были ориентированы не только 
резидентуры работающие в США, Великобритании, Канаде и Мексике, но и в самой 
Германии. Например резидентура советской военной разве