реактивные двигатели, самолеты-снаряды и пр.) и 
по аэродинамике высокоскоростных полетов.
 Не меньшие успехи были в сфере добычи информации по проблемам радиолокации. В 
частности, в 1944 году было получено 1236 текстов, 5383 фотографии, 165 
чертежей и 78 образцов деталей [113] .
 От ценного агента Скотта 12 июля 1941 года лондонской резидентурой внешней 
разведки были получены материалы по размагничиванию корпусов кораблей [114] . 
Высока вероятность того, что под этим оперативным псевдонимом скрывался 
радиоинженер, который сотрудничал с Королевским морским флотом. С этим 
человеком регулярно встречался В. Б. Барковский [115] .
 Сотрудница советской внешней разведки завербовала офицера британских ВВС 
Джеймса, который работал в сфере авиастроения. Он снабжал точными данными о 
весе, габаритах, грузоподъемности и других характеристиках машин и даже 
скалькированными чертежами самолетов, которые еще не успели подняться в воздух. 
А одно небольшое устройство он выкрал и передал связнику. Исчезновение этого 
секретного образца вызвало переполох, но Джеймс был вне подозрений [116] .
 Зимой 1942—1943 годов Д. Кэрнкрос передал в Москву данные по новому немецкому 
танку «Тигр». Его главная отличительная черта — толщина брони, которую наши 
снаряды не пробивали. Благодаря документам, полученным от Карела, советские 
конструкторы узнали марку стали, толщину брони и разработали более мощную 
модель снарядов, которые могли поражать немецкий танк.


 Немецкий танк N-VIH «Тигр» 

 За эту информацию и сведения о местах базирования весной 1943 года всех 
эскадрилий люфтваффе в районе Курской дуги, благодаря которым советская авиация 
смогла уничтожить более 500 вражеских самолетов на указанных Карелом аэродромах,
 его наградили орденом Красного Знамени [117] .
 Среди агентов советской разведки в США был опытный химик, который трудился на 
одном из заводов химического концерна «Дюпон де Немур». Он передал подробную 
информацию по нейлону и новейшим видам пороха. В оперативной переписке он 
фигурировал под псевдонимом Хват. Он не увлекался политикой и работал 
исключительно на материальной основе — ради денег, которые ему требовались на 
обучение дочери и для выплаты ссуды за купленный дом. Он получал в два раза 
меньше, чем хотел, но все равно продолжал торговать технологическими секретами. 
Работавший с ним сотрудник резидентуры С. М. Семенов и заместитель резидента по 
НТР Л. Р. Квасников считали, что это оптимальный вариант работы с данным 
информатором. «Если мы будем выплачивать агенту значительно большее 
вознаграждение, то он быстро построит дом, сделает необходимые накопления и 
прекратит сотрудничество с нами…», — утверждали они, и с их мнением полностью 
соглашался Центр [118] .
 Агент Сетер, инженер одной из ведущих компаний, выпускавшей различную 
радиоаппаратуру для вооруженных сил США, в том числе радары и сонары, был 
привлечен к сотрудничеству летом 1942 года. Очень дисциплинирован, не сорвал не 
одной явки, передал много секретных документов, которые представляли большой 
интерес для наших научно-исследовательских институтов. Ежегодно передавал по 
2—3 тысячи фотолистов секретных материалов, большинство из которых получили 
оценки «ценный» и «весьма ценный».
 По указанию Центра, в конце 1945 года работавший с ним А. Феклисов от имени 
советской разведки сердечно поблагодарил Сетера и законсервировал связь с ним, 
передав деньги на непредвиденные расходы.
 Кирилл имел широкий круг знакомых среди инженерно-технического персонала и 
рабочих авиационной промышленности. Он сам работал на заводе, выпускавшем 
самолеты, и одновременно был профсоюзным активистом. Он регулярно встречался с 
сотрудником резидентуры А. Феклисовым и каждый раз приносил с собой в портфеле 
500—600 страниц секретных материалов по авиации и реактивной технике.
 Кирилл прекратил сотрудничество в конце 1944 года, когда его избрали на 
руководящую должность в профсоюзе и он вынужден был переехать в другой город 
[119] .
 В 1942 году Кирилл привлек к сотрудничеству способного научного сотрудника 
Кордела, участвующего в конструировании по контрактам военного министерства 
новейшего истребителя. Он имел доступ к поступавшим в конструкторское бюро 
секретным научно-исследовательским работам и наставлениям по эксплуатации 
новейших самолетов, которые были разработаны по заказам военного ведомства на 
других заводах [120] .
 От Кордела поступали комплектные, подробные материалы о новейших военных 
самолетах и зарождавшейся тогда военной технике США. В частности была получена 
полная документация о первом американском реактивном истребителе — 
бомбардировщике Р-80А «Шутинг Стар», построенном компанией «Локхид».
 Кратко расскажем о том, что представляла собой эта машина. В 1943 году 
командование ВВС США было сильно обеспокоено появлением на вооружении у 
люфтваффе реактивных истребителей Me-163 и Ме-262. ВВС США сделало заказ 
компании «Локхид» разработать проект реактивного истребителя на основе 
британского двигателя Хавиланд (Халфорд) Х-1Б Гоблин. Время на разработку 
отводилось необычайно короткое — 180 дней. Исполнитель успешно справился с 
заказом и проект ХР-80 был готов всего на два дня позднее поставленного срока. 
Однако были проблемы с двигателем, и первый полет состоялся лишь в январе 1944 
года. В феврале 1944 года был создан прототип ХР-80А с американским ТРД 1-40 
«Дженерал Электрик». Первые серийные образцы поступили на вооружение в 1945 
году как Р-80А «Шутинг Стар». Самолеты этой модификации принимали участие в 
корейской войне (1950—1953 годы) и состояли на вооружении а