сти в столь незначительных сведениях.

Однако же донесение я написал, наложил гриф "СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО" (TOP SECRET) 
и отправил его R/CEE/D координатору Восточноевропейского управления. Он 
классифицировал его "двумя звездочками" и направил в соответствующий отдел 
штаба военной разведки (DIS).


x x x

Две звездочки означают, что сведения представляют собой лишь незначительный 
интерес и прочтет их только младший офицер отдела; донесение с тремя 
звездочками может заставить задуматься главу иностранного отдела Министерства 
обороны; донесение с четырьмя звездочками может попасть к важному чину 
какого-нибудь департамента на Уайтхолле; а пятизвездное донесение будет 
рассматриваться на уровне Кабинета министров. Большая часть продукции МИ-6 
получает двухзвездную классификацию, и донесения обычно возвращаются от 
скептических, ничуть не заинтересованных клиентов с резолюцией "любопытно, если 
правда".

Способности разведчика получать от источника СХ высокой оценки придается очень 
большое значение. Каждому зарубежному и центральному постам дается задание 
ежегодно поставлять столько-то СХ донесений. При этом открываются возможности 
для злоупотреблений, поскольку МИ-6 сама оценивает важность каждого донесения, 
точность которого зависит от честности писавшего его разведчика. Как и в других 
сферах, сотрудники МИ-6 не всегда добросовестны. Одни имеют репутацию 
"выдумщиков СХ", другие оказывают давление на координаторов, чтобы те завышали 
оценки их донесений. Эти проблемы существуют повсюду, однако несколько 
обманщиков были разоблачены. Один из них стал легендой МИ-6.

В семидесятых годах, когда Британия вела переговоры о вхождении в 
Общеевропейскую сельскохозяйственную политику, тактика и переговорная позиция 
Франции были очень важны. Глава парижской резидентуры возложил на своего 
заместителя добывание этих сведений, и тот завербовал агента во французском 
министерстве сельского хозяйства. Вскоре пошел поток двух– и трехзвездных 
донесений. В Сенчури-хаус удивлялись финансовым запросам нового источника, но 
его сведения стоили больших денег. В течение нескольких лет этот агент являлся 
главным поставщиком разведпродукции парижской резидентуры.

Когда двухлетний срок пребывания заместителя в Париже подошел к концу, передача 
дел его преемнику поначалу шла гладко. Но всякий раз, когда назначалась встреча 
с основным агентом, заместитель находил какую-то причину для отмены этой 
встречи. В конце концов это вызвало подозрения у руководства МИ-6, и в Париж 
для беседы с заместителем отправился офицер отдела безопасности (SB). 
Заместитель раскололся и признался в том, чего его коллеги начинали опасаться. 
Как в романе Грэма Грина "Наш человек в Гаване", он выдумал агента, фабриковал 
донесения и прикарманивал причитавшиеся агенту деньги. Со службы его уволили, 
но под суд не отдали. Из опасения огласки МИ-6 купила молчание запятнавшего 
себя разведчика выходным пособием и использовала свои связи для устройства его 
на теплую должность в банке Мидленда. В конце концов этот человек возвысился и 
стал одной из самых выдающихся персон в Сити.


x x x

Я зашел узнать, не хочет ли чаю Анна, сидевшая в соседнем кабинете. Она 
передавала совершенно секретную телеграмму Фаулкрука и, когда я вошел, закрыла 
текст. Я как стажер не мог быть посвящен в подобные сведения. Анна пошла в наше 
ведомство по стопам брата и сестры. МИ-6 любит набирать людей из одной семьи, 
поскольку это упрощает процесс проверки.

– Ушла та телеграмма в Москву? – спросил я.

– Ты классифицировал ее "обычная". Уйдет во второй половине дня, – ответила 
Анна, не отводя глаз от экрана компьютера. – У меня более важное поручение от 
мистера Фаулкрука, он выйдет из себя, если я не выполню его немедленно.

Фаулкрук, бывший армейский офицер, служивший только в вооруженных силах и в 
МИ-6, затребовал меня в SOV/OPS, наивно полагая, что я за несколько 
отвратительных месяцев работы в должности консультанта по вопросам управления 
приобрел бесценные познания в области русской экономики. К счастью, вскоре он 
перейдет на новое место, и у нас с Анной должен будет появиться другой 
начальник.

Я заварил чай, уселся за свой обшарпанный письменный стол казенного образца и 
стал смотреть с тринадцатого этажа на панораму Лондона, от Кэнери-варф на 
востоке до Овального крикетного поля на юге. Этот впечатляющий вид 
контрастиро