ату входят 
девчата в национальных платьях с музыкальными инструментами.

О-о! Вы бы видели лица наших ребят! Карьеристы мгновенно испарились. Не 
шелохнулись только матерые: Григорий, «Чифтон», «Доктор» и, кажется, Цой 
Валентин.

Артисты пели нам задушевные песни, а выпускник Сорбонны «Чифтон» выдал свой 
коронный номер: изобразил Муссолини, потом произнес знаменитую речь Геббельса 
на каком-то съезде нацистской партии. В конце выступления, на его истеричное: 
«Зиг!», мы дружно вскочили с мест, вскинули руки и проревели: «Хайль!»




Глава 10. Хост


В октябре 1983 года я получил команду сопровождать генерала Ефимова и доктора 
Баху в блокадный город Хост. Николая Вячеславовича Ефимова мы уважаем: в 
прошлую войну он командовал штрафным батальоном и до сих пор предпочитает ППШ 
«Калашникову». Беру с собой в качестве переводчика высокого флегматичного 
солдата-таджика Закира. В Кабульском аэропорту грузимся на афганский борт. 
АН-26 забит под завязку солдатами оперативного полка, однако что-то не вижу 
среди них знакомых лиц, смотрят на нас волками. Закир проводит разведку и 
шепчет:

– Это «духи»! Неделю назад их прихватили во время операции в Исталифе, 
зачислили в наш полк, теперь перебрасывают в Хост.

– Ни хрена себе! Эдак пикнуть не успеем, как окажемся в Пакистане. С генералом 
КГБ в качестве бакшиша Зия Уль Хаку!

Николай Вячеславович – высокий, статный, седовласый красавец – в полевой 
военной форме, тельник под горло, на поясе махонький «Вальтер», подарок Бахи 
(потом выяснилось, что пистолет был без ударника). Доктор Баха в черном 
длиннополом пальто, со «Скорпионом» под мышкой.

Отзываю Закира в сторону:

– Закир, по Уставу ты должен не щадя живота защищать командира и пасть смертью 
храбрых.

– Знаю.

– Так вот, слушай: Устав отменяется. «Духов» в самолете слишком много. Тебя они 
постараются пристрелить первым, меня вторым. А генерала будут брать живьем. 
Этого допустить нельзя. Поэтому, в случае чего, я буду палить из автомата, а ты 
не дергайся, сразу рви кольцо гранаты. Только не отпускай скобы. Если справлюсь 
с «духами», чеку вставим обратно. Если не справлюсь, тебя тоже подстрелят, рука 
твоя разожмется и всей компанией отправимся к Аллаху.

– Понял.

У Закира в кармашках лифчика две Ф-1. Спусковой рычаг одной гранаты вывожу 
наружу, разгибаю усики чеки. Закир просовывает в кольцо большой палец и садится 
рядом с генералом, прижимаясь гранатой к его боку. Я сажусь напротив них. 
Автомат с рожком на 45 патронов, направлен в хвост салона, снят с 
предохранителя. Патрон в патроннике. Полетели.

В Хосте разместились у советников КГБ. Закир поселился и питался у наших 
советских солдат-радистов. Днем мы мотались с афганцами, по ночам писали 
справки, зашифровывали, и передавали по радио в Центр. Бедный шифровальщик за 
несколько дней израсходовал весь свой наличный запас шифрблокнотов. Советники 
кормили и поили нас по высшему разряду. Мы тоже вложили в общий котел 
привезенные с собой продукты и напитки, однако вскоре они кончились. Поскольку 
мы с Закиром состояли на довольствии у афганцев, чтобы не объедать советников, 
решили поживиться мясом. Каждый день афганцы забивали овцу. Я подморгнул Закиру,
 он намек понял: поманил пальцем повара и что-то сказал. Повар мигом отрубил 
пол-туши и сунул в мешок. Вечером на вилле, почуяв запах жаренного мяса, 
заглянул на кухню. Вот черт! Советник зажарил все мясо, ничего не оставив 
солдатам. Решив извиниться, постучал в железную дверь на их половину. Дверь 
подозрительно долго