- Конечно! - отвечаю я. 

В то время я не знал, что по радио с земли уже был передан приказ командира 
Уэно о прекращении прыжков. 

Я прыгаю в белую пучину облаков. Раскрывается основной парашют, и начинается 
спуск,- Меня сильно болтает. Я попал в сильный воздушный поток. Меня бросает то 
вниз, то вверх примерно метров на 30. Ощущение от болтанки при спуске на 
парашюте почти такое же, как в самолете. В такую сильную болтанку я попал 
впервые. 

Воздушный поток продолжает относить меня в сторону моря. Отчетливо вижу берег. 
Подо мной медленно проплывает сосновая аллея. Скоро я окажусь над самым берегом.
 Вот я уже вижу огромные сердитые волны с белыми барашками. От непрерывного 
раскачивания меня тошнит. Стиснув зубы и обливаясь холодным потом от напряжения,
 я креплюсь. 

Наконец делаю над собой усилие и выдергиваю шнур запасного парашюта. Полотнище 
купола вырывается из ранца, но стропы зацепились за ногу, и парашют не 
наполняется воздухом. Запасной парашют не сработал. 

Скорость спуска с парашютом практически составляет примерно 6 м/сек. Таким 
образом, с высоты 1000 м, я должен был пробыть в воздухе примерно 2 мин 50 сек. 


Приземлился я на песчаной отмели Мацухара в 1 км от намеченного пункта 
приземления. Пришлось управлять парашютом путем подтягивания строп, чтобы не 
попасть на сосны. 

Оказавшись на земле, я заметил, что на одной ноге нет ботинка: я его потерял во 
время рывка при раскрытии парашюта. Припадая на босую ногу, с парашютом под 
мышкой, я побрел к командному пункту, возле которого собралось начальство. 

Меня встретили пять-шесть человек испытателей, которые очень беспокоились за 
меня, наблюдая с земли за прыжком. 

- Командир! ...- обратился было ко мне старший, но внезапно хлынувшие из глаз 
слезы не дали ему говорить. Однако он тут же взял себя в руки и доложил мне, 
что матрос 3 класса Цутитама разбился. 

Сдерживая слезы, молча выслушал я это сообщение. Сердце мне подсказывало: 
"Здесь, перед подчиненными, ты не должен плакать". И я крепился. Я живо себе 
представил образ матроса Цутитама - бледнолицего двадцатилетнего юноши, который 
сидел рядом со мной в кабине, когда мы, поднявшись с аэродрома Йокосука, 
пролетали над Касима и любовались видами, открывавшимися под крыльями самолета. 
"Почему погиб самый молодой из нас? Почему не меня постигла его 
участь?"-спрашивал я самого себя. 

- Бегом туда, где лежит Цутитама! - приказал я испытателям, и мы поспешили к 
месту катастрофы. 

На широком полигоне Касима, в самом центре, в рыхлом песчаном грунте 
образовалось углубление шириной 1,5 м, из которого выглядывало тело Цутитама, 
наполовину засыпанное песком. Изо рта погибшего, который был раскрыт, словно в 
улыбке, сочилась алая кровь. 

- Эх, Цутитама, Цутитама...- прошептал я, обращаясь к безжизненному телу. 
Увидев меня на месте катастрофы, ответственный за испытательные прыжки капитан 
3 ранга Сумида приказал испытателям очистить тело Цутитама от песка. Они 
аккуратно смахнули песок с лица и одежды погибшего. 

В случае аварии никто не имел права ни к чему прикасаться до тех пор, пока я не 
прибуду на место происшествия, так как на мне лежала обязанность тщательно 
устанавливать причину каждого несчастного случая и немедленно принимать меры к 
тому, чтобы подобные случаи больше не повторялись. 

Прыжки не возобновлялись до тех пор, пока не устанавливали причину аварии и не 
находили меры к устранению ее в будущем. 

Я немедленно приступил к осмотру парашюта. Причину катастрофы установить 
удалось быстро. Большая часть полотнища основного парашюта вышла из ранца 
полностью, однако край вытяжного парашюта защемило между спиной парашютиста и 
ранцем парашюта. Вот почему купол основного парашюта переломился пополам и не 
мог наполниться воздухом. 

Врач осмотрел труп, который представлял собой буквально мешок с костями. 

Мы бережно перенесли тело погибшего на машину скорой помощи и проводили его в 
Йокосукский авиаотряд.