в маджонг, когда был капитаном «Исудзу». Как-то, увидев Кондо и других игроков, 
он попросил обрисовать в общих чертах смысл игры — и моментально обыграл их. А 
закончив разгром остальных, произнес: 

— Меня эта игра не впечатляет — здесь многое зависит от везения. Лучше я научу 
вас играть в бридж. 

Но очень скоро заявил им: чтобы хорошо играть, ни у кого из них не хватает 
интуиции, — и ушел. Впоследствии он проявлял совсем небольшой интерес к игре в 
маджонг или бридж со твоими подчиненными. Но часто хвастался Кондо, что некий 
американский моряк должен ему огромную сумму денег. 

Кратко обрисуем карьеру Ямамото в последующие годы. Меньше года он командовал 
«Акаги»; потом его назначили в бюро по морским делам при морском министерстве. 
Вскоре после этого сопровождал Такарабе Такеси и Сакондзи Сейзо в поездке на 
Лондонскую конференцию по морскому разоружению (1930) в качестве ассистента при 
японской делегации. В Японию вернулся контр-адмиралом и возглавил технический 
отдел департамента аэронавтики. На этом посту оставался около трех лет, и 
морская авиация в этот период, по общему признанию, достигла впечатляющих 
успехов. 

К периоду, когда он возглавлял технический отдел, относится одна интересная 
история. Бывший начальник морского генерального штаба Ямасита Гентаро скончался 
в возрасте 68 лет. Ямасита — племянник матери Рейко; его жена Токуко — сестра 
жены одного человека, который исполнял функцию посредника на свадьбе Ямамото. 
Посему Ямамото был в близких отношениях с домом Ямасита. По дороге с работы 
домой Ямасита часто заглядывал к Ямамото и без всякого почтения интересовался, 
дома ли «старик». А «старик» — это адмирал флота Ямасита (родился в 1863 году), 
военный советник императора и само воплощение благородства и достоинства. Если 
дочь Ямаситы отвечала положительно, Ямамото заходил поговорить со старым 
адмиралом, беседуя с ним в уважительном тоне, никакого намека на болтовню о 
картах, а потом быстро появлялся на кухне, где требовал от Токуко чего-нибудь 
поесть. 

— Нет ничего, кроме соленого лосося и маринада, — отвечает она. 

— Как раз то, что надо! — И, закатав рукава формы, он лезет руками в кадку с 
отрубями в поисках остатков солений. 

А потом, после лосося домашнего приготовления и вареного риса, политого горячим 
чаем, заедал его прошлогодним маринадом и отбывал полностью удовлетворенным. 

Друг сына Ямаситы, который постоянно бывал в этом доме, рассказывает, что его 
отеи военный старой закваски, работавший директором школы Тойяма, часто говорил 
ему, что Ямамото — один из самых блестящих людей, которые появились на флоте в 
последние годы, и что они знакомы уже давным-давно. Молодой человек не понимал, 
что особенного в Ямамото, будучи все же уверен, что это человек необычный. 
Например, он никогда не видел, чтобы его отец или «дядя Ямасита» копались 
руками в кадке с маринадом, тем более дремали на татами лицом вниз, при полной 
форме, с орденом Священного сокровища 2-го класса на кителе. Трудно было 
поверить, что Ямамото действительно контр-адмирал. 

Как отсюда вытекает, Ямамото себя чувствовал комфортнее с Токуко, чем с самим 
адмиралом. Задолго до своей кончины Ямасита находился в критическом состоянии. 
Когда он впадал в забытье, ему не хотелось ни на секунду отпускать от себя 
Токуко. Ямамото, который каждый день заходил проведать адмирала, заметил, что 
Токуко уже не выдерживает такого режима; однажды вечером он попросил ее дать 
ему темно-синее кимоно, которое она часто надевала дома, вместе со шнурками, и 
позволить сидеть у постели адмирала. Ямасита время от времени открывал глаза, 
не приходя в сознание полностью, и, не соображая, что в знакомом кимоно рядом с 
ним сидит Ямамото, успокаивался и снова засыпал. Таким образом Ямамото удалось 
дать Токуко возможность хоть немного отдохнуть. 

После работы руководителем технического отдела Ямамото в октябре 1933 года 
назначен командиром 1-го дивизиона авианосцев. На его флагмане «Акаги» он уже 
когда-то служил. В этот период, когда ему шел уже пятидесятый год, он многое 
изучил как в авиации, так и в военном деле. Но его чтение не ограничивалось 
этими предметами. Корабль стоял в Сасебо на карантине, а штаб эскадры временно 
перенесен на «Риуйо», где капитан Кувабара Торао. Между каютой 
главнокомандующего и каютой капитана располагалась общая душевая комната. 
Однажды ночью Кувабара встал по малой нужде, вошел в душевую без стука — и 
обнаружил Ямамото: сидит в туалете и читает книгу древнего китайского военного 
стратега Сун Цзу. 

Нельзя сказать, что Ямамото всегда серьезно настроен и прилежен в учебе; в нем 
всегда что-то от озорного мальчишки, ему нужен выход для бурлящей энергии. 
Хонда Икичи, принятый на работу в технический отдел департамента аэронавтики в 
тот же день, когда Ямамото стал его главой, пришел в офис рано утром и увидел 
на столе Ямамото книгу на иностранном языке. «Ага, учится, как всегда», — 
хмыкнул он про себя, но, раскрыв книгу, обнаружил, что это какой-то