приводившемся выше письме). 

Летом 1934 года, через год после того, как стала гейшей в Симбаси, Умерью 
впервые встретила Ямамото — на вечере в ресторане. Ямамото, в то время 
контр-адмирал, командующий 1-м дивизионом авианосцев, в белом летнем костюме, 
замешкался с крышкой от лакированного горшочка с супом. Увидев его руки, она 
оторопела: на л е вой не хватало двух пальцев... Умерью предложила свою помощь. 
Ямамото, однако, едва взглянул на нее: 

— Справлюсь сам. 

Из-за этого он запал ей в память, оставив не слишком, быть может, приятное 
впечатление. 

Примерно через год, летом 1934 года, в то время, когда обсуждался вопрос, 
поедет ли Ямамото в Лондон, она снова увидела его — на вечере в доме гейш, на 
этот раз в форме контр-адмирала. Поздоровалась и напомнила о том случае с 
горшочком супа, прошлым летом. И опять он отозвался до крайности грубо: 

— Неужели? Не припоминаю. Не могу запомнить всех женщин, с которыми встречался. 


— А я помню, потому что вы были таким неприятным. 

— Не обижайтесь на него, Ум, — попробовал успокоить ее Йосида Зенго, сидевший 
рядом с ними. — Он всегда такой. 

Через несколько дней на ужине, куда ее пригласили, опять присутствовали Ямамото 
с Йосидой. В ходе беседы Йосида, сидевший рядом с Ямамото, спросил, любит ли 
Умерью сыр. 

— Да, люблю, — ответила она. 

На что Ямамото неожиданно заявил: 

— Тогда я вас отвезу в какое-нибудь симпатичное место. Давайте пообедаем завтра 
в отеле «Империал». 

— Соглашайся! — посоветовал Йосида. — Ямамото нечасто делает такие предложения. 


Так на следующий день Умерью и Ямамото, в форме, впервые отобедали вместе. Еще 
несколько непримечательных встреч — и однажды они оказались на вечернем сеансе 
в кинотеатре «Империал». И там Ямамото сжал руку Чийоко в своей, и она не 
скрыла, что не хочет расставаться с ним, и предложила поехать в дом гейш, где 
ее ожидали. Когда приехали, попросила его подождать, пока обслужит своих 
клиентов, и ушла в другую комнату. 

Дочь владельца Накамура-йя звали Фурукава Тосико. Приведя в порядок свою 
прическу, она заглянула в одну из комнат и увидела мужчину с короткой щетиной 
волос, сидящего в одиночестве. Сразу догадалась, что это адмирал Ямамото, — 
видела фотографию в газетах. В этот вечер Ямамото впервые по-настоящему 
сблизился с Чийоко и подружился с двумя другими гейшами, подругами Фурукавы 
Тосико и Чийоко, которых звали Кикутаро и Кикуйя. 

Однако Ямамото, человек военный, денег имел в кармане мало, а репутация значила 
много, и, очевидно, даже после этого он настаивал, что станет обращаться с 
Чийоко как с «младшей сестрой». В конце концов именно Чийоко объявила, что 
устала быть его младшей сестрой, и в старомодной манере попросила разрешения 
«положить свои волосы на его ладони». Это привело к появлению в его письме фраз 
«сестра моя и возлюбленная» и «волнение, вызванное быстрым развитием наших 
отношений». 

Это произошло перед самой его поездкой в Лондон. С тех пор их отношения уже не 
могли рассматриваться как простой флирт, и, когда Ямамото поднялся на борт 
«Хи-мару» (она приехала в Иокогаму проводить его), — «кровь кипела в моих 
венах», так он написал.

Часть 4-6
4
Не новичок в нежном искусстве наслаждения в квартале гейш Симбаси, он истинно 
пользовался популярностью у женщин, живших здесь. Свидетельство очевидца: 
«Вокруг было много моряков, но нас всех затмил Ямамото- сан». До сих пор он, 
однако, никогда не имел связи с какой-нибудь конкретной женщиной из этих мест. 

Как говорит Нива Мичи, которая под именем Косуга одной из первых познакомилась 
с ним, поначалу он создавал впечатление человека недоступного и замкнутого, но, 
когда позволял себе расслабиться, превращался в кого-то вроде клоуна — 
«озорного дьявола», по описанию Йонаи, с черточками «большого ребенка».