пор до самой своей гибели он любил ее со всем пылом души далеко не молодого 
человека. Однако во время войны и около десяти лет после нее общественность не 
имела представления, что у него такая возлюбленная. Впервые истина открылась в 
газете «Викли асахи» 18 апреля 1954 года. Журнал проведал через некоторые 
каналы, что у одной женщины, по имени Каваи Чийоко, хозяйки ресторана 
«Сесераги» в районе Нумазу, сохранилось множество любовных писем от Ямамото и 
она хотела бы опубликовать их. Репортер «Викли асахи» и фотограф посетили ее в 
Нумазу. Она приветствовала их и представила кипу писем; те места из писем, где 
каллиграфия оказалась трудной для молодого репортера, даже зачитала вслух; не 
скрываясь рассказала о себе. Ее комментарии, напечатанные в выпуске от 18 
апреля, представлены читателю следующим образом: «Большинство, услышав об 
адмиралах и их любовных делах, сразу вспоминают о Нельсоне и леди Гамильтон. 
Однако мало кому придет в голову, что жизнь адмирала флота Ямамото скрывает 
очень похожую любовную историю. Не беремся представить, что последует за этим 
сенсационным объявлением, но фактические данные показывают, что этот 
полуобожествленный герой, в конце концов, такой же, как все мы». 

Хори Тейкичи, еще живой и здоровый, прослышал о публикации буквально перед 
выходом и косвенно потребовал от «Асахи» ее отменить, но журнал уже находился в 
наборе. Статья вызвала громадный читательский отклик, и «Асахи» наводнили 
письма. Мнение, что обнародованные факты не что иное, как позор, исходило 
преимущественно от читателей молодых возрастных групп. «Во время войны я служил 
на флоте, — поделился, например, своими мыслями один, — и не мог даже написать 
открытку родным, не нарушая всякого рода запретов. Как утешает мысль, что 
адмирал Ямамото писал все эти длинные-предлинные письма любовнице с линии 
фронта!» 

Письма, излагавшие противоположную позицию и, очевидно, удовлетворение, что 
адмирал Ямамото обладал такими человеческими качествами, приходили в основном 
от представителей старшего поколения. Саму Каваи Чийоко забросали письмами, 
выражавшими как симпатию, так и критику. Вероятно, общественное мнение встало 
преимущественно на ее сторону, потому что после этого она редко соглашалась на 
интервью средствам массовой информации. 
3
Когда пишешь о Чийоко, невольно ощущаешь себя неловко. Ей сейчас шестьдесят 
пять; после убытков, понесенных с рестораном «Сесераги», она вышла замуж и 
сейчас тихо живет на побережье возле Нумазу, где они с мужем содержат гостиницу 
под названием «Сесерагисо». Более того, если писать о ней, обязательно 
коснешься семейной жизни Ямамото, тем самым навлекая еще большие затруднения, 
поскольку его вдова Рейко живет и здравствует, как и его дети. Тем не менее 
любая попытка нарисовать портрет Ямамото-человека, не коснувшись его дома и 
связей с женщинами, обречена на неуспех. 

Отношения Ямамото с другими, кроме Чийоко, женщинами начались у него с ранней 
юности, — вероятно, неизбежность, если вспомнить, что он моряк. Ватанабе Ясудзи,
 один из штабных офицеров Объединенного флота, к которому Ямамото проявлял 
огромный личный интерес, — именно он отвез на родину останки Ямамото после его 
гибели — решительно защищает Ямамото. «На каждую женщину, которую имел Ямамото, 
— говорит он, — я должен бы иметь пятьдесят». Ямамото не Дон Жуан, порхавший от 
одной женщины к другой. Сасакава Риойчи считает: «...он экстраординарно невинен 
там, где касается женщин. Если я был неплохо успевающим студентом колледжа, то 
Ямамото — первым учеником начальной школы». 

Гейша Умерью обреталась в Симбаси, но родилась она не в этом районе, а в Нагойе 
в 1904 году. Отец ее был биржевым маклером, и годы ее жизни после окончания 
женской школы прошли в хороших условиях, но, когда семья жила возле Йоройбаси, 
в Токио, произошло катастрофическое землетрясение 1923 года. Отец обанкротился, 
а дочь вернулась с родителями в Нагойю, где жизнь оказалась такой трудной, что 
однажды даже появились мысли всей семьей покончить с ней. В конце концов Чийоко 
стала любовницей человека по имени Икома, главы «Мэйдзи-бэнк». 

Спустя два года умерла мать; через год за ней последовал отец. Чийоко вновь 
поехала в Токио, сняла дом, где стала принимать мужчин. Это привело к 
всевозможным проблемам, угрожали даже отрезать ей волосы или облить кислотой; в 
конце концов она попыталась, правда безуспешно, покончить с собой с помощью 
снотворного. Оправившись, вернулась в Симбаси и стала обучаться профессии гейши.
 Это декабрь 1932 года, ей двадцать восемь, — примерно за полтора года до того, 
как она стала интимной подругой Ямамото (если считать, что это произошло летом 
1934 года). Вначале ни один дом гейш не хотел принимать ее, испытывая 
естественные сомнения: эта женщина, уже почти тридцатилетняя, вознамерилась 
начать карьеру в таком изысканном районе гейш. Но ее настойчивсть в конечном 
итоге победила, и ее взяли на работу к Нод- зимайе под именем Умерью. 

При таком позднем начале она никак не могла считаться наиболее совершенной из 
гейш района, но она добилась себе имени за счет сексуальной привлекательности. 
С ее широким лбом и овальным лицом она больше походила на куртизанку высокого 
класса, чем на обычную гейшу, и начала завоевывать репутацию среди завсегдатаев 
квартала. Надолго ее имя стало ассоциироваться с высокопоставленными лицами из 
мира политики и бизнеса, и у нее появились свои патроны. Среди них — знаменитый 
художник Йокохама Тайкан (это его Ямамото называл сэнсэем, или мастером, в