нового года, но в то же время мне показалось, что ты не очень многого ждешь от 
нового года (конечно, надеюсь, дела и правда идут настолько неплохо, что 
перестанешь со мной знаться даже за подобные мысли, если ты взяла на себя труд 
писать письмо в столь тяжелое время)... 

Что касается меня, первые три дня нового года я питался моим озони, при этом 
все время обливаясь потом, а рисовые лепешки больше похожи на плотный пудинг; 
так что теперь я вполне оперившийся шестидесятник. 

С августа четыре раза сходил на берег, чтобы посетить больных и раненых, 
присутствовать на похоронах погибших и т. д., но все остальное время прикован к 
кораблю. В недавнем письме кто-то из морского министерства рассказал, что один 
человек, ранее побывавший у меня здесь, обрадовался, увидев мое лицо. Интересно,
 как можно продолжать воевать при таких настроениях? Если дома все так плохо, 
то я не против отправиться куда-нибудь в южные моря, захватить с собой 
кого-нибудь вроде господина Каваи и провести оставшуюся жизнь, с утра до вечера 
поедая папайю. На сегодня все». 

На практике — частично, возможно, из опасения, что скажут другие — план 
отправить «господина Каваи» в Трук так ничем и кончился, и 11 февраля 1943 года,
 как раз через год после переезда на «Ямато» штаб Объединенного флота был 
перенесен на «Мусаси», стоявший в Труке на якоре. 
5
Вывод войск с Гуадалканала начался 1 февраля, вскоре после переезда 
командования на «Мусаси». После третьей операции эвакуации в ночь на 7 февраля 
отвод тринадцати тысяч оставшихся в живых солдат, матросов и офицеров армии и 
флота завершился, остров был окончательно покинут. 

Страна об этом еще не знала, но японские войска на Гуадалканале в течение шести 
месяцев после американского десанта в августе находились в неописуемо 
бедственном положении. Гуадалканал стали называть «островом голодной смерти» 
(игра слов: «Ga-to» означает по-японски «остров»; «gato» пишется иероглифами, 
означающими «истощение от голода» и «остров»). Спасенные в конце концов солдаты 
были настолько истощены, что бороды, ногти и волосы у них перестали расти, а 
суставы казались невероятно большими. Ягодицы так похудели, что обнажилось 
анальное отверстие; на подобравших их эсминцах эвакуированные защитники Гуа- 
далканала страдали от непрестанной и неконтролируемой диареи. 

Но все страдания оказались впустую, — контроль над морем и воздухом к югу от 
Соломоновых островов полностью перешел в руки американцев. С некоторым 
приближением сбылось пророчество Ямамото, когда он говорил Коноэ про «год или 
полтора». С этого времени Япония оказалась однозначно в положении обороняющейся 
стороны. 

Заслуживает упоминания одно маленькое достижение, которое помогло успешно 
провести эвакуацию: группа разведки и связи послала ложное сообщение. 
Воспользовавшись привычкой американцев посылать в чрезвычайных случаях 
незакодированные радиограммы, объединенное подразделение связи номер 1 на базе 
в Вунаканау на Рабауле использовало шанс, который появился из-за плохой связи 
между американскими патрульными самолетами «каталина» и их базой на 
Гуадалканале, и послало от имени какой-то Каталины радиограмму на американскую 
базу на Гуадалканале. Когда американцы ответили, японцы отправили поддельную 
радиограмму: «Обнаружил два авианосца противника, два линкора, десять эсминцев, 
широта... долгота... курс СИИ». 

Эту радиограмму быстро переслали в Нумеа и Гонолулу, а спустя двадцать минут 
радист США из Гонолулу отправил распоряжение всему американскому Тихоокеанскому 
флоту. Всем бомбардировщикам США на базах на Гуадалканале приказано оставаться 
на земле; когда они догадались об обмане, эвакуация японских войск уже 
завершилась. Офицеры командования 3-й эскадры эсминцев и 10-го дивизиона, 
участвовавшие в эвакуации, вернулись в Трук; Ямамото поблагодарил их за то, что 
они сделали, и признался, что смирился заранее с потерей половины эсминцев. 
Правда, нет сведений, поздравил ли он с успешной операцией по дезинформации 
противника. Напротив, штабной офицер связи Ито Харуки, который осуществил эту 
операцию, получил выговор за раскрытие перед противником японских методов 
работы. Неясно, насколько силен Ямамото в оценке проблем, касающихся кодов и 
радиоразведки, — что впоследствии стало причиной его собственной гибели, — но, 
очевидно, он не придавал им особого значения. 

Примерно два месяца спустя решили, что Ямамото приблизительно на неделю 
переведет свой штаб с «Мусаси», стоявшего на якоре в Труке, в Рабаул. 

Большая часть ударных воздушных частей морского аивиакорпуса — за которым он 
следил напрямую или косвенно и чье развитие поддерживал еще со времени службы 
вторым по рангу в Касумигауре, — включая как самолеты наземного базирования, 
так и морскую авиацию, вынуждены перейти на наземные базы в Рабауле из-за 
усложняющейся ситуации в районе Соломоновых островов и из-за потери авианосцев. 
Официально предстоящий визит Ямамото планировался для поднятия духа соединений 
морской авиации в Рабауле. Правда, скорее всего, это была идея не его, а он 
позволил офицерам фронта уговорить себя.