разговорчивы. Покидая стол в конце завтрака, Ямамото подозвал к себе Фудзии 
Сигеру. 

— Как вы знаете, — заговорил он, — правительство уверяет, что сократило время 
между вручением ультиматума и началом атаки до тридцати минут. Полагаю, 
министерство иностранных дел сделало все, что подобает в таком случае. Из 
телеграмм, которые поступили на данный момент, явствует, что атакующая сторона 
соблюдает условия сделки. Но есть опасность, что кто-то ошибся, и потом станут 
говорить — это подлая атака. Не торопитесь, но держите в памяти и проведите 
тщательную проверку. 

— Уверен, что все в порядке, — ответил Фудзии, — но я тщательно проверю. 

В 8.30 утра командиры и начальники штабов частей, остававшихся в Хасирадзиме, 
прибыли на борт «Нагато» для анализа ситуации и оценки достигнутых результатов. 
Собранные вместе, полученные до сих пор сообщения позволяли предположить, что 
все боевые корабли на якоре в Пёрл-Харборе выведены из строя. Однако, допуская, 
что одни и те же повреждения зафиксированы несколькими самолетами, офицеры 
штаба снизили это число до величины, представлявшейся наиболее разумной, и 
обратились к Ямамото, желая узнать его мнение. Ямамото посоветовал им дать еще 
более осторожную оценку нанесенного противнику ущерба. Тогда они уменьшили 
цифру на 60 процентов; в результате в 20.45 появилось объявление морского 
отдела императорского генерального штаба: «Потоплены два линкора; четыре 
линкора серьезно повреждены; примерно четыре крупных крейсера серьезно 
повреждены. Эти цифры подтвержденные». 

В действительности потоплены четыре американских линкора и три серьезно 
повреждены, еще один получил средние повреждения; главные силы Тихоокеанского 
флота в Пёрл-Харборе уничтожены. 18 декабря, десятью днями позже, императорский 
генеральный штаб сделал дополнительное объявление по поводу ущерба, нанесенного 
в результате Гавайской операции. На этой стадии сообщениям морского отдела 
императорского генерального штаба верила даже американская сторона. 

8 декабря станция номер 1 начала радиовещание с выпуска специального бюллетеня 
новостей в 6.00 утра. Снова и снова зачитывалось совместное коммюнике морской и 
сухопутной групп императорского генерального штаба: «Сегодня, 8 декабря, до 
рассвета императорские армия и флот начали боевые действия против вооруженных 
сил Британии и Америки в западной части Тихого океана». 

В 11.45 передан императорский рескрипт об объявлении войны, а в 13.00 поступило 
первое сообщение о военных действиях флота. Объявление из четырех пунктов 
начиналось так: «Перед рассветом 8 декабря императорский военно-морской флот 
произвел уничтожающий налет на военно-морские и военно-воздушные силы США в 
районе Гавайских островов...» 

В тот день подготовкой утренних новостей к эфиру занимался Татено Морио, чье 
имя стало хорошо известно впоследствии, когда он взял на себя императорское 
радиовещание, объявившее 15.августа 1945 года о конце войны. Насколько он 
помнит, в новостях того дня имя главнокомандующего Объединенного флота не 
упоминалось. Не найти имени Ямамото и в объявлении императорского генерального 
штаба. И все-таки даже не делалось попыток скрыть тот факт, что он — 
главнокомандующий, и большинство японцев об этом знали. Не стоит сомневаться в 
том, что и императорский флот, и само имя Ямамото в тот день обрели новое 
значение в умах общества. 

Широкая общественность слушала эти новости с крайним возбуждением и душевным 
волнением. То же относится и к большинству интеллектуалов; такие писатели, как 
Токуда Сусеи, Такамура Котаро, Мусанокодзи Санеацу, Нагайо Йосиро, Муро Сайсей, 
Ито Сизуо и Ито Сеи, — личности, считавшиеся более всего отдаленными от 
«ура-патриотов», — также выражали свои чувства словами, которые вовсе не 
обязательно диктуются приспособленчеством. Некоторые, правда, своим поведением 
свидетельствовали более или менее полное безразличие, и среди них Нагаи Кафу, 
который в своей «Данчотеи Ничийо» писал: «8 декабря. Составлял план первой 
части романа «Укусизуми». В сумерках дошел до Дошубаси. В экстренных выпусках 
газет — объявление войны между Японией и Соединенными Штатами. По пути домой 
ужинали в ресторане на Гинзе, когда объявили затемнение и один за другим 
погасли уличные фонари и рекламные огни магазинов; но трамваи и автомобили не 
выключали освещения. Давка среди пассажиров, желавших сесть на трамвай, 
следующий в Роппонги; среди них нашелся патриот — визгливым голосом произнес 
речь». 

Запись от 11 декабря здесь же содержит следующий пассаж: «...после обеда поехал 
в Асакусу, посмотреть, как идут дела. Рокку, как всегда, переполнена, но 
никакого предчувствия тревоги, ни признаков сильного возбуждения. Для нервной, 
вроде меня, личности Асакуса — воплощение невозмутимости...» 

В музыкальной записи 8 декабря коротковолновая радиостанция NH К передавала 
Пятую симфонию Бетховена, все время прерывавшуюся объявлениями: «Императорский 
флот наконец вступил в действие!» Такого рода объявления, должно быть, особенно 
неприятны людям типа Кафу; все же подбор музыки и выражение «наконец »