с ним присутствовали Номура Кичисабуро и другие ветераны. В речи, с которой 
Ямамото обратился к собравшимся, содержался следующий пассаж: 

— На первую Лондонскую конференцию по морскому разоружению я сопровождал 
адмирала Такарабе и вице- адмирала Сакондзи. В тот раз присылалось столько 
инструкций, что почтовые расходы на связь между Токио и Лондоном составили чуть 
ли не миллион иен. На этот раз я беру мои инструкции с собой и, пока буду там, 
не собираюсь запрашивать дальнейших инструкций. Надеюсь, вы меня понимаете. По 
возвращении я подготовлю детальный отчет, на основе которого вам предстоит 
судить о моей работе. 

Тогда Ямамото был контр-адмиралом — ранг огромного веса на флоте или в 
авиакорпусе, но для высших морских кругов в Токио недостаточно высокий. Так что 
это заявление требовало большого мужества. Правда, можно еще добавить: сумма в 
один миллион иен представляется сомнительной. В то время отправить телеграмму 
из Лондона в Токио стоило одну иену тридцать восемь сен за слово, а срочную 
телеграмму — в два раза дороже. 

Сопровождали Ямамото три человека: Эномото Сигехару, друг Ямамото и секретарь 
морского министерства; капитан 3-го ранга Мицунобу Мотохиро, исполнявший 
обязанности адъютанта, и Мизота Сюичи, работавший при морском министерстве. 
Помимо них, раньше отплыл из Иокогамы младший офицер Йококава Акира; 16 
сентября на «Хакозаки-мару» он отбыл в Лондон через Суэц, имея при себе их 
багаж, пишущие машинки, шифровальные машины и т. д. Из этой четверки трое живут 
и здравствуют; Мицунобу убит на войне. 

Мизота, известный как Джордж Мизота, уехал в Америку вместе с родителями в 
девятилетнем возрасте и провел там около двадцати лет, окончив юридический 
факультет Стэнфордского университета. Способного переводчика высоко ценили. В 
декабре 1941 года, когда начались военные действия, его фактически уволили из 
флота в отставку. Вероятно, власти считали нецелесообразным держать во флоте 
человека, который заявлял, что в любой войне против США Япония будет неизбежно 
разбита. (Подход диаметрально противоположный американскому: американцы, как 
только вспыхнула война, стали мобилизовывать всех, кто хоть что-то знал о 
Японии, и открыли курсы по изучению японского языка.) 

Тем не менее что кто-то в верхах морского министерства, кажется, предвидел, что 
этот человек когда- нибудь понадобится: в течение четырех военных лет ему 
ежемесячно без каких-либо объяснений присылали зарплату. Вполне возможно, ему 
отводилась важная роль в операциях флота, нацеленных на победоносное завершение 
войны. 

Как-то Ямамото сказал Эномото: 

— Конечно, ты мне нужен как партнер в шоги, но вдвоем с Мизотой мы бы отлично 
справились на будущей конференции. 

Йококаву, выпускника Торпедной школы, не особенно сильного в английском или 
шифровании, выбрали для сопровождения Ямамото, потому что ему посчастливилось 
работать в офисе, связанном с первым отделом бюро по морским делам, которое 
занималось вопросами разоружения. На флоте такой обычай: когда где-то 
намечается международная конференция, выбирать хорошо себя зарекомендовавших 
младших офицеров по очереди от каждой военно-морской базы и посылать их за 
границу в качестве «церковных помощников министра иностранных дел». И даже при 
этом выбор Йококавы для поездки в Лондон поразил многих; газеты сообщали о 
таких назначениях на видном месте, помещали фотографии под заголовками «Младший 
офицер, выбранный для сопровождения делегации по разоружению» или «Младший 
офицер Йококава готовится к появлению перед широкой публикой: отдыхает дома, в 
непривычной гражданской одежде». Действительная причина ношения этой одежды — 
на борту парохода, в белой форме младшего офицера без каких-либо знаков отличия,
 все принимали бы его за стюарда. 

После прощального вечера в честь Ямамото все четверо (исключая Йококаву) 
отплывали, и им пришлось избавляться от толпы нежеланных провожающих: то ли 
пытаясь оказать давление на Ямамото, то ли ошибочно считая, что ему это приятно,
 они нахлынули на Токийский вокзал и в порт Иокогама. Одному даже удалось 
пробиться к каюте — он поднял Ямамото на ноги, развернул лист и стал читать 
торжественным тоном. Говорят, Ямамото слушал с весьма кислым выражением лица. В 
письме, адресованном Хори Тейкичи и написанном на борту «Хи-мару» за день до 
прибытия в Сиэтл, он дал волю чувствам: «Завтра мы причалим к берегу Америки. 
Множество благодарностей за телеграмму, что мы получили от вас при отплытии... 
Мне очень было не по душе столкнуться с такой массой народу на Токийском 
вокзале и в Иокогаме — суетились со своими «резолюциями» и «декларациями » от 
всяких лиг и ассоциаций. Это производит гнетущее впечатление: приводит в 
смятение мысль, что подобные лица выдают себя за патриотов...» 

В Сиэтле Ямамото послал Мицунобу купить игральные карты и столики для покера. 
Как только устроились в купе Великого северного трансконтинентального экспресса,
 вовсю началась игра. Мизота умел играть, а Мицунобу и Эномото не умели. 
Ямамото объяснил им, дал попрактиковаться в одной игре, а потом стали играть на