озабоченность. Несмотря на прелесть осеннего утра, вся атмосфера была наполнена 
напряженностью. 

Склянки на линкоре отбили 09:30, и мы заметили, как все младшие офицеры и 
матросы были отправлены вниз. На палубе остались только офицеры чином от 
капитана 3-го ранга и выше. Столь необычные меры предосторожности еще более 
усилили беспокойство и напряженность. 

На юте была установлена трибуна, на которой неожиданно появился один из 
флаг-офицеров штаба Объединенного флота капитан 2-го ранга Хаджиме Ямагучи. 

- Господа, прошу внимания! - крикнул он. - Перед вами сейчас выступит 
главнокомандующий Объединенным флотом. 

Была дана команда "Смирно!" и на палубе появился адмирал Исороку Ямамото, 
который в полной тишине занял трибуну. 

Поклонившись аудитории, главком сказал: 

- Мне очень приятно, что случай позволил увидеть вас всех. Я хочу объявить вам, 
что наш Объединенный флот завершил подготовку к войне. Мы должны продолжать 
нашу боевую учебу именно на этой основе. Нынешняя обстановка в мире такова, что 
Япония может быть вынуждена начать военные действия против Америки, Британии, 
Австралии и Нидерландов, чтобы не позволить задушить себя той блокадой, которую 
объявили эти страны. Без сомнения, мы переживаем самый серьезный кризис в нашей 
истории. Но если правительство решится на войну против названных стран, долгом 
Объединенного флота станет защита нашей родины и разгром врага. Я считаю эту 
задачу вполне возможной, если каждый из вас приложит к ее выполнению все силы. 
Я ожидаю, что мы выполним свой долг каждый в отдельности и все вместе, когда 
настанет час. 

Короткие фразы, произнесенные адмиралом, падали на нас, как раскаты грома. Все 
были ошеломлены и сидели без движения, едва дыша. 

Адмирал замолчал и внимательно посмотрел на нас, как бы желая заглянуть каждому 
в глаза. Он выглядел очень мрачным, когда сошел с трибуны и покинул совещание. 

Следующим на трибуну поднялся начальник штаба Объединенного флота вице-адмирал 
Матоме Угаки. Он сделал анализ нынешней ситуации, заявив о катастрофических 
последствиях англо-американского эмбарго на экономику Японии. В стране истекают 
запасы горючего, железной руды, каучука, цинка, никеля и бокситов. Если 
подобная ситуация будет продолжаться, объяснил Угаки, то через год-два вся 
японская экономика просто рухнет. Однако, высшее командование разработало ряд 
мер, позволяющих сбросить с горла нации эту англо-американскую удавку. 

- Возможно, - голос Угаки дрогнул, - что подобная встреча офицеров 
Объединенного флота станет вообще последней встречей мирного времени. Теперь мы 
должны еще более ужесточить нашу боевую подготовку, но при этом постоянно 
следите за тем, чтобы ваши подчиненные имели достаточно времени на отдых и, 
особенно, на сон. Люди должны вступить в бой хорошо подготовленными и свежими. 
Это необходимо всегда, даже если впереди верная смерть. Поэтому позвольте мне 
пожелать вам всем хорошего здоровья прежде всего. 

Слова адмирала Угаки были также встречены гробовым молчанием. Затем на трибуне 
снова появился капитан 2-го ранга Ямагучи и объявил, что совещание закончено. 
Старшие офицеры ушли, остальные стали разъезжаться по кораблям. 

Я был потрясен. Слова Ямамото и Угаки все еще звучали в моих ушах, когда я, 
стоя у лееров, ожидал катера, который должен был отвезти меня обратно на 
"Амацукадзе". Внезапно я вышел из состояния оцепенения и решил, что мне 
необходимо поговорить с вице-адмиралом Угаки наедине. Решив так, я направился к 
люку, ведущему в адмиральские помещения. 

С вице-адмиралом Угаки мне приходилось сталкиваться и раньше. В прошлом я пару 
раз назначался посредником в ходе маневров Объединенного флота. 

Когда я подошел к люку, из него неожиданно появился мой старый знакомый 
вице-адмирал Чуичи Нагумо. Я встал смирно и отдал честь. Нагумо, улыбаясь, 
приложил руку к козырьку, а затем сердечно пожал мне руку, назвав по имени. 

Я давно знал Нагумо и понял, что он потрясен не меньше меня, а его бодрая 
улыбка не более чем попытка скрыть свое настроение, о чем говорил его хмурый 
взгляд. Когда он удалился, я обратил внимание на его тяжелую походку и странную 
сутулость. 

Мне редко приходилось видеть своего бывшего командира в подобном настроении. В 
любой обстановке он всегда сохранял бодрое настроение, заряжая оптимизмом 
остальных. С нехорошими предчувствиями я спустился по трапу и постучал в каюту 
адмирала Угаки.