области, едва успевали справляться со всем комплексом работ. Именно эти 
соображения мне были изложены министерством в ответ на просьбу оставить меня на 
подводной лодке "Шире". Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что эти доводы 
имели под собой основание. "Вы, - сказали мне в министерстве, - командуя 
подводной лодкой "Шире", провели пять операций: четыре - в Гибралтаре и одну - 
в Александрии, все они были успешно завершены. Вы открыли новый метод 
применения подводной лодки, превратив ее с помощью технических 
усовершенствований в орудие войны гораздо более эффективное, чем она была ранее,
 сумели обеспечить высокую степень подготовки экипажа и, наконец, показали 
образец умелого вождения подводной лодки. Это позволило вам неоднократно 
приводить свой корабль близко к наиболее охраняемым вражеским портам, несмотря 
на все возрастающую активность обороны противника. Настало время, чтобы другие 
офицеры заменили вас в этой должности и чтобы вы целиком посвятили вашу 
деятельность и накопленный вами опыт 10-й флотилии". 

Повинуясь этому приказу, я обратился в министерство с просьбой, чтобы каждому 
члену экипажа "Шире" была предоставлена возможность оставить службу на 
подводной лодке и получить другое назначение. Я испытывал глубокое сожаление 
при мысли, что мне придется покинуть людей, которые делили со мной все 
опасности боевых походов и с которыми меня связала тесная дружба, и что, в то 
время как я буду пребывать в полной безопасности на суше, они снова будут 
подвергаться риску, участвуя в новых, не менее опасных операциях. Моя просьба 
была удовлетворена. И вот однажды в день, ставший для меня незабываемым, я 
сообщил экипажу "Шире" эту новость. Я сказал, что согласно приказу свыше, я 
должен оставить корабль, что я покидаю их с чувством глубочайшего сожаления. Те,
 кто хотел получить другое назначение, связанное с меньшим риском, могут 
ходатайствовать об этом. Все они уже выполнили свой долг. Признавая это, 
морской флот предоставлял им эту возможность. И еще раз экипаж "Шире" доказал 
свою самоотверженность и готовность выполнить свой долг. Почти все выразили 
желание остаться на лодке. "Нам очень жаль с вами расставаться и мы благодарим 
за ваши заботы о нас. Но в выборе между безопасностью, которую может обеспечить 
нам любое другое назначение, и приверженностью к нашему верному кораблю для нас 
не может быть колебаний: мы просим оставить нас на "Шире". Так поступили Тайер, 
инженер-механик, превосходно знающий свое дело офицер, штурманы Бенини и 
Ольчезе, которые так много помогали мне во время плавания, опытные специалисты, 
скромные, при любых обстоятельствах сохраняющие хладнокровие; главстаршины 
Равера, Репетти и Фарина, сержант-радист Лодати, боцман Баобьеры, торпедист 
Канали - прекрасные специалисты своего дела, в которых я всегда так верил, 
доказавшие, что они были достойны этого доверия. И так поступили почти все 
матросы. Это обдуманное, сознательное решение экипажа, не желающего покинуть 
свой корабль, который подвергается во время каждого похода все большим и 
большим опасностям, экипажа, ясно отдающего себе отчет в том, каким может быть 
эпилог этой борьбы, в которой они столько раз бросали вызов судьбе и выходили 
победителями, является замечательным примером коллективного мужества, того 
самого, по которому судят о духовных силах народов и наций. 

Как сейчас вижу моих людей, построенных для вручения наград 2 апреля 1942 года 
на пристани Велерия в Арсенале Специи. Здесь выстроились три экипажа: экипаж 
"Шире" в центре, а слева и справа от него два немецких экипажа Гугенбергера и 
фон Тизенхаузена, потопившие: первый - авианосец "Арк Ройял", второй - линкор 
"Бархэм". От имени короля награда нам была вручена адмиралом Аймоне Савойским, 
графом д'Аоста. Ошвартованные бок о бок три подводные лодки ("Шире" с 
развевающимся флагом посредине), казалось, тоже участвовали в этом торжестве, 
ибо существует какая-то незримая, но ясно ощутимая связь между кораблем и его 
экипажем. 

Состоялась обычная воинская церемония, публику не допустили. Зачитали приказ о 
награждении, и каждый моряк получил свою награду. По четыре награды получил 
каждый член экипажа "Шире" за четыре успешно проведенные операции. 

Это было сделано в соответствии с моим желанием, изложенным в министерстве и им 
поддержанным. Я считал необходимым, чтобы был награжден каждый член команды. 

Во время церемонии вручения наград люди держались спокойно и просто, так же, 
как и во время выполнения самых ответственных и сложных задач в боевых походах, 
в моменты наивысшего напряжения сил. 

Командиром "Шире" был назначен капитан 3-го ранга Бруно Дзелик, мой однокурсник,
 храбрый офицер и способный подводник с очень богатым опытом, избранный за свои 
деловые качества из тех немногих командиров лодок, которые выразили желание 
занять эту должность. 

Представив нового командира, лицо которого (грустное и симпатичное) многие 
запомнят, так как он снимался в главной роли в фильме "Альфа Тау", я простился 
с моряками, пожелав им всего хорошего. На прощанье они преподнесли мне 
фотографию "Шире" в рамке, на которой было вырезано название нашего корабля. 
Потом я в последний раз обошел подводную лодку, которая столько раз безотказно 
служила нам во всех тяжелых испытаниях, и, наконец, с болью в сердце покинул 
"Шире".