которые уже движутся в большом количестве по молу. Моряки и солдаты обращают
внимание на мою грязную и мокрую одежду, подозрительно  присматриваются,  но
не останавливают. На внешней стороне мола ошвартовано много паровых баркасов
и английских моторных катеров. Так как уже совсем рассвело, добраться вплавь
до испанского берега, оставаясь незамеченным, невозможно. Иду по  внутренней
стороне  мола  и  замечаю  небольшое  судно   под   названием   "Сант'Анна".
Предполагая, что оно испанское, поднимаюсь на борт и пытаюсь, спрятаться там
до наступления  ночи.  Матросы  экипажа  заметили  меня  и  начали  задавать
вопросы. Даю им понять о моем желании остаться на борту.  Они  говорят,  что
судно контролируется и никто не может подниматься  на  него  и  сходить  без
разрешения англичан. Я предлагаю им 200 песет, и они готовы взять их, но  на
борт поднимается  английский  матрос  и  спрашивает,  являюсь  ли  я  членом
экипажа. Они мнутся и ничего не говорят. Матрос уходит и вскоре возвращается
с двумя полицейскими, которые задерживают меня  и  ведут  на  военно-морской
контрольный пункт. Здесь один лейтенант спрашивает меня,  кто  я.  Показываю
свое удостоверение личности. Он явно удивлен, звонит по телефону,  и  вскоре
прибывает другой офицер, в чине капитана 3-го ранга. В это время  происходит
взрыв заряда  торпеды.  Поднимается  большая  суматоха.  Несколько  эсминцев
отдают  швартовы  и  выходят  из  гавани.  Теперь  уже  капитан  3-го  ранга
спрашивает меня, кто я. В ответ я показываю ему удостоверение  личности.  Он
мне говорит по-французски следующее: "Если вы тот, за кого я  вас  принимаю,
то вы опоздали на три дня. Ваши друзья уже  три  ночи  гуляют  по  побережью
Ла-Линеа. Один жил в отеле "Принчипе Альфонсо". Я молчу, и меня отправляют в
гибралтарскую тюрьму. Вечером меня вызывают,  и  группа  из  шести  офицеров
флота, армии и авиации  начинает  допрос.  Отвечаю,  что  не  могу  сообщить
ничего, кроме моего имени и чина. Они  продолжают  задавать  вопросы  самого
различного характера до 5 час, утра; затем меня вновь отправляют в одиночную
камеру, говоря, что, поскольку я не объяснил, как и с какими целями прибыл в
Гибралтар, они считают меня  диверсантом.  На  следующий  вечер  меня  опять
вызывают и говорят, что считают меня военнопленным. Что касается Пакканьини,
то он был обнаружен в море утром 30 октября и схвачен. Вел себя он  отлично"
.
   Так Биринделли рассказывает о необычайном приключении, стоившем ему  трех
лет тяжелого плена, вспоминая о боевом задании, выполненном с исключительным
мужеством, достоинством и гордостью.
   Несмотря на упорное желание участников, и эта операция  не  имела  успеха
из-за явного несовершенства еще не отработанной до конца материальной части.
Но по сравнению с предыдущей попыткой были достигнуты  определенные  успехи,
ибо впервые управляемые торпеды были  доставлены  в  назначенный  пункт  для
спуска  на  воду,  преодолели  естественные  препятствия  и   оборонительные
заграждения противника, а  одному  из  экипажей  удалось  проникнуть  внутрь
гавани и подойти на 70 м к цели.
   У нас не было недостатка  в  сообщениях  об  исходе  операции.  Благодаря
хорошей организации,  предварительно  созданной  на  испанском  берегу,  два
экипажа, де ла Пенне и Тезеи, немедленно вернулись  на  родину.  От  них  мы
узнали о  технических  причинах,  побудивших  их  отказаться  от  выполнения
заданий.  Даже  Биринделли,  находясь  уже  в  плену,  вскоре  прислал  свое
донесение. Каждый  водитель  торпеды  должен  был  запомнить  секретный  код
(различный для каждого). Пользуясь этим кодом, они  в  обычных,  дозволенных
военнопленным письмах домой сообщали об исходе  операции,  сведения  о  базе
противника  и  о  том,  с  какими  непредвиденными  трудностями  там   можно
встретиться, а также выражали свое мнение о возможности повторных попыток.
   "Скажите моему брату, чтобы он вторично сдавал экзамены!  -  писал  своим
родным Биринделли. - Если провалится снова,  пусть  не  отчаивается:  хорошо
подготовившись, он не встретит непреодолимых препятствий и добьется успеха".
Эти слова были понятны командованию 10-й флотилии.
   Но, как всегда, имелась и обратная сторона медали.  Впервые  проникнув  в
английскую базу, итальянские водители  управляемых  торпед  раскрыли  секрет
применения нового оружия, представлявшего собой новую угрозу. Было  логичным
ожидать,  что  во  избежание  повторного  нападения  противник  примет  меры
предосторожности.
   В  первый  момент  англичане  приняли  взрыв  заряда  торпеды  за   взрыв
авиационной бомбы. Но после захвата Биринделли и Пакканьини  у  них  уже  не
было больше сомнений в действительном характере нападения, произведенного на
их базу. Кроме того, покинутая Тезеи торпеда, побродив по  бухте  (двигатель
не был выключен), приткнулась к песчаному берегу  на  испанской  территории,
вблизи от Гибралтара. Правда, испанцы сразу же завладели ею и отвезли в свой
арсенал. Но это не укрылось от англичан. Тем более, что об этом  упоминалось
в  прессе.  Газета  "Информасионес"  31  октября  в  статье  под  заголовком
"Итальянская подлодка вблизи Гибралтара" сообщала:  "Ла-Линеа,  31.  Упорные
циркулирующие  среди  населения  слухи  подтвердились:  утром   30   октября
итальянской  подводной  лодке  удалось  приблизиться  к  входу  в  гавань  и
выпустить торпеду, которая повредила металлические сети, прикрывающие вход в
гавань". Мадридская газета "А.В.С." поместила 2 ноября следующее сообщение:
   "Альхесирас. 1 ноября 1940 г., 23 часа. Через Альхесирас  в  С.  Фернандо
провезли найденный на побережье Эспигон в Ла-Линеа  аппарат  для  осмотра  и
изучения его в арсенале Ла Каррака. Аппарат, длиной 5 м, напоминает  обычную
торпеду, но имеющую два сиденья и несколько рукояток.  Относительно  экипажа
ничего не известно, но предполагают, что аппарат  аналогичен  тому,  который
взорвался в заградительных сетях гавани у Гибралтара. Он был скрытно выпущен