заключению  о  бесплодности   дальнейших   моих   попыток   действовать   на
поверхности. Кроме того, они принесут вред  другим  участникам  операции.  В
силу этих причин решаю отказаться  от  выполнения  задачи  и  направляюсь  к
испанскому берегу. Через 15 мин, отсоединяю и топлю головную часть торпеды и
продолжаю движение курсом норд на западные огни Ла-Линеа. В 7 час.  10  мин,
касаюсь грунта. Уничтожаю кислородные приборы и, открыв  систему  затопления
торпеды, даю ей ход в южном направлении.
   Достигнув берега и сняв наши водолазные комбинезоны,  мы  поднимаемся  на
дорогу и, обойдя контрольный полицейский пост, направляемся к месту  встречи
с агентом N" .
   Итак, из-за неисправной работы материальной  части  и  второй  экипаж  не
достиг успеха, который,  казалось,  был  так  близок.  Проследим  теперь  за
действиями третьего экипажа.
   Биринделли  -  Пакканьини.  Из  подводной  лодки  они  вышли   вместе   с
остальными, но сразу же столкнулись с трудностями при извлечении торпеды  из
цилиндра, на что потеряли 40 мин. Всплыв на  поверхность,  Биринделли  вдруг
обнаружил, что водяная помпа не работает и торпеда  очень  тяжела  -  она  с
трудом удерживалась на  плаву.  Одновременно  водолаз  Пакканьини  обнаружил
неисправность кислородного прибора. Он бросил его в  море  и  взял  запасной
прибор. Кроме того, выяснилось, что скорость хода торпеды очень мала; весьма
вероятно, что в батареи попала вода и  этим  объяснялось  прибавление  в  ее
весе.
   "Торпеда не имеет запаса плавучести и едва  удерживается  на  поверхности
воды. Она камнем пойдет на дно, если заполнить балластную цистерну. Несмотря
на это, решаю продолжать выполнение задания в  расчете,  что,  если  удастся
проникнуть в гавань в надводном положении, я найду  такие  глубины,  которые
позволят подойти по дну к указанному мне линейному кораблю "Бархэм". Поэтому
начинаю сближение, правя на огни города. Примерно через час оказываюсь между
двумя пароходами - первыми в двух  длинных  линиях  стоящих  судов.  Проходя
между ними, слышу голоса вахтенных... Так как  торпеда  имеет  дифферент  на
корму, моя голова и часть зарядного отделения торпеды немного  выступают  из
воды. Продолжаю таким образом плавание среди кораблей еще около двух часов и
затем обнаруживаю, что нахожусь перед  оконечностью  Северного  мола.  Плыву
параллельно  угольной  пристани  на  расстоянии  примерно  100  м  от   нее,
направляясь к входу в гавань. Через 3 час. 40 мин, после выхода с  подводной
лодки  мы  оказываемся  у  заграждений.  Они  представляют   собой   большие
четырехугольные плавучие боны, расположенные друг  от  друга  на  расстоянии
около 5 м и соединенные толстыми железными полосами. На каждой из этих полос
имеется по три железных шипа высотой около 20 см; интервалы между шипами 1,5
м. Я слышу голоса часовых и вижу их  тени,  но  нас  никто  не  замечает.  В
надводном положении мы проходим через первое и  второе  заграждения.  Вскоре
после преодоления второго заграждения обнаруживаю, что нахожусь на  траверзе
"Бархэма", на расстоянии около 250 м от  него.  Приближаюсь  еще  немного  к
кораблю и затем, заполнив балластную цистерну, погружаюсь на дно, на глубину
14 м. Едва мы коснулись дна, как Пакканьини  предупредил  меня,  что  в  его
респираторе кончился кислород. Это  произошло  из-за  недостаточной  емкости
баллона кислородного прибора и оттого, что мой помощник находился все  время
под водой, даже при плавании в надводном положении. Зная, что его прибор уже
непригоден, я приказываю ему  подняться  на  поверхность  и  оставаться  там
неподвижным,  чтобы  не  привлечь   внимания   экипажа   корабля.   Медленно
передвигаюсь по дну, усыпанному мелкими обломками камней, о  которые  иногда
сильно ударяется торпеда. Через  10  мин,  она  неожиданно  останавливается.
Выключив мотор и предполагая, что заклинило винт,  я  произвожу  осмотр.  Но
винт совершенно чист. Снова включаю мотор и пробую его на разных оборотах  -
он работает вполне нормально, но торпеда остается неподвижной. Убедившись  в
бесполезности  всякой  попытки  заставить   ее   сдвинуться,   всплываю   на
поверхность, чтобы посмотреть, на каком расстоянии я нахожусь от цели.  Я  в
70 м от корабля. Вновь спустившись на дно, решаю подтащить торпеду  к  цели.
Через  30  мин,  невероятных  усилий  чувствую  первые   признаки   обморока
вследствие недостатка кислорода и большой концентрации  углекислого  газа  в
респираторе  прибора.  Тогда  я,  включив   часовой   механизм   взрывателя,
поднимаюсь на поверхность и вижу, что нахожусь от цели  почти  на  таком  же
расстоянии, что и раньше. Остается только попытаться выбраться из  гавани  и
вплавь достичь испанского берега. Двигаясь осторожно, миную первое и  второе
заграждения. Здесь я взбираюсь на бон, ложусь и снимаю с себя  комбинезон  и
кислородный прибор. Между тем на молу  включается  прожектор,  луч  которого
скользит по заграждению и затем гаснет. Топлю  кислородный  прибор...  Затем
ныряю около бона, чтобы привязать комбинезон к цепи, иначе  он  всплывет,  и
удаляюсь вплавь. Я пытался отыскать  Пакканьини,  но  безрезультатно.  После
того как я проплыл 200 м параллельно  угольной  пристани,  у  меня  начались
судороги, которые постепенно увеличиваются до такой степени, что  я  уже  не
могу держаться на поверхности. Приближаюсь к пристани, намереваясь подняться
на нее, пешком дойти до Северного мола и снова плыть в направлении  Испании.
Влезаю на пристань по  стальному  тросу  и  минут  двадцать  отдыхаю.  Потом
начинаю пробираться дальше. Прячась за мешками с углем и перебравшись  через
две ограды, я незаметно для часовых подхожу к середине Северного  мола,  где
имеется узкий мост, охраняемый часовым. Здесь я спускаюсь на сетку,  которая
закрывает пролет моста, и таким  образом  миную  пост.  Между  тем  начинает
светать. Считая, что  больше  прятаться  нельзя,  засучиваю  рукава  рабочей
одежды, чтобы не было видно нашивок, и смешиваюсь с толпой рабочих и солдат,