«Ваше вмешательство может иметь кардинальное значение для международного 
развития испанской революции...»[18]. 
Деятельное участие в интернациональной помощи революции приняли левые партии, 
вышедшие из II-го и III-го Интернационалов и образовавшие «Лондонское бюро 
революционного единства»: Независимая Рабочая партия Англии, Социалистическая 
Рабочая партия Германии, Социалистическая партия Швеции и др. В Лондонское бюро 
входила и испанская ПОУМ. 
В сентябре 1936 года эти партии созвали в Брюсселе совещание, выступая на 
котором, один из лидеров ПОУМ Х.Горкин констатировал, что политика, которую в 
первые два месяца революции проводил СССР, нанесла большой вред как испанскому 
революционному движению, так и интересам Советского Союза. 
«В времена Ленина, когда Коммунистический Интернационал был коммунистическим, а 
не республиканским, он являл неограниченную солидарность с революционным 
движением в различных странах. Сегодня Советское правительство объявило о 
нейтралитете в гражданской войне, в войне не на жизнь а на смерть, которую 
ведет пролетариат против фашизма... Россия сегодня лишена духа Ленина и 
Троцкого, в ней господствует дух Сталина, который придает гораздо большее 
значение пактам и отношениям с империалистическими державами, чем революционным 
требованиям трудящихся классов»[I9]. 
Брюссельское совещание резко осудило политику невмешательства как прикрытие 
интервенции в Испании фашистских держав. В заключительной резолюции указывалось,
 что победа фашизма в Испании будет иметь роковые последствия для Европы, что 
тем самым возрастет угроза СССР и это будет прологом к новой мировой войне. 
Совещание устанавливало, что Испанская революция есть новый этап мировой 
социалистической революции. В Брюсселе было принято решение о созыве в мае 1937 
года в Барселоне конгресса всех левых антифашистских организаций, целью 
которого будет создание координационного центра мирового антифашистского и 
рабочего движения, независимого от двух Интернационалов. С этой целью в Испанию 
были направлены представители этих партий, которые вошли в международный 
Исполком ПОУМ[20]. 
Однако голый энтузиазм еще не дает гарантий победы. Массивная итало германская 
интервенция поставила Республику, не имевшую собственной военной промышленности,
 на край гибели. Перспектива столь быстрого падения правительства Народного 
фронта побудила Сталина к вмешательству. Советское вооружение стало поступать в 
республиканские порты. Для «большей гарантии неприкосновенности» золотой запас 
Испании был переправлен в СССР. 
Советская военная помощь была встречена в мире с нескрываемой симпатией. 
«Мы давно уже начали предчувствовать, что в Испании решается наша судьба, 
судьба всей Европы - и прежде всего России,» 
- писал один из наиболее вдумчивых и честных аналитиков русской эмиграции Г.П. 
Федотов. 
«Как далеко пойдет решимость Сталина на испанском фронте и чем можно объяснить 
внезапный активизм Москвы?» 
На это Федотов давал два альтернативных ответа: первый - столь популярный в 
русской эмиграции гласил, что 
«Сталин только притворяется Абдул-Гамидом. На самом деле он троцкист и только 
мечтает о том, чтобы зажечь мировой пожар. Революция в Испании, во Франции, 
повсюду - для него самоцель...» 
Не считая Сталина способным «на такую романтику», Федотов недвусмысленно 
указывал на развернувшуюся вакханалию показательных процессов в Москве: 
«Рисковать властью - и какой властью! - ради миража - для этого он (Сталин. - М.
 Г.) действительно должен быть Троцким. И приписывать ему октябрьские иллюзии в 
то время, когда он добивает последние остатки революционных коммунистов в 
России - это уже верх глупости. Чем держать в тюрьме Радека и Пятакова, их 
могли выпустить в Испанию, если бы дорожили революционной, а не военной 
стороной испанских событий... Сталин может подогревать в России выдохнувшийся 
революционный романтизм, может ставить на карту испанской и какой угодно 
революции, но будем спокойны: в меру его интересов»[21]. 
Второй ответ Федотов видит в чисто геополитических расчетах и признает его 
более реалистичным: военная победа Франко в Испании усиливает степень 
фашистского давления на Францию, создает условия для правого переворота в этой 
стране. Сталин пока не хочет рисковать последним союзником. До пакта 
Молотова-Риббентропа было еще далеко. 
Угрозу своему положению Сталин мог усматривать не только со стороны фашистских 
стран. Поступательное развитие «несанкционированной» революции в 
западноевропейской стране, ее возможный выход за пределы Испании не мог не 
оказать влияния на Коминтерн, хотя бы на его ветеранов, помнящих события 1917 
года. Как видно из архивных документов, испанские революционеры и их 
интернациональные соратники не исключали такой поворот событий, считая, 
«что под влиянием победы европейской революции начнется мощный и необратимый 
подъем советского пролетариата, способный ликвидировать господство сталинской 
бюрократии и такой ход событий привел бы к возрождению коммунистического 
движения»[22]. 
Возможно, что именно эти идеи (систематизированные и развитые в работе Троцкого 
Преданная революция) послужили основанием для перенесения на испанский театр 
средств и методов работы застенков НКВД. Как видно из документов, хранящихся в 
фонде интербригад архива Коминтерна, слежка за «подозрительными элементами» в 
число которых входили в первую очередь оппозиционеры-коммунисты, исключенные из 
рядов компартий и бывшие члены союзов молодежи, велась очень плотно. Только 
донесения «службы информации» КПГ, разрабатывавшей немецкоязычных