интебригадовцев, насчитывают сотни страниц. Внедренные агенты оставили 
подробные отчеты о прослушанных беседах, обращая особое внимание на критику 
внешней политики сталинизма и осуждение репрессий против старой большевистской 
гвардии. Среди этой обширной документации не приведено ни одного факта 
предательства или терроризма в тылу, чинимого анархистами и поумовцами (так 
красочно описанного М.Е.Кольцовым). Более того, в подразделе «Связи ПОУМ с 
гестапо и итальянским фашизмом» приписано от руки по-немецки: «Нет 
доказательств» [23]. 
Подробный разбор деятельности советских спецслужб на испанской территории, 
включая организацию сети тайных тюрем, похищения и убийства без суда наиболее 
активных и непримиримых антисталинистов, есть предмет отдельного исследования. 
Достаточно упомянуть лишь откровенные признания сталинского специалиста по 
диверсиям и террору П.Судоплатова: 
«В течение 1936-1939 годов в Испании шла, в сущности, не одна, а две войны, обе 
не на жизнь, а на смерть. В одной войне схлестнулись националистические силы, 
руководимые Франко, которому помогал Гитлер, и силы испанских республиканцев, 
помощь которым оказывал Советский Союз. Вторая, совершенно отдельная война шла 
внутри республиканского лагеря. С одной стороны, Сталин в Советском Союзе, а с 
другой стороны - Троцкий, находившийся в изгнании»[24]. 
Признавая войну на истребление антисталинских оппозиционных сил в качестве 
важнейшего фактора испанских событий, сталинский палач допускал неточность в 
другом: Троцкий, находившийся за тысячи километров от Испании не руководил 
революционным движением в этой стране. Более того, стратегия и тактика 
испанских революционеров нередко рассматривалась им весьма критически. 
Гражданская война и проблема революционного руководства в Испании 
Было бы недостаточным объяснить поражение Испанской революции только 
неблагоприятными внешними факторами: интервенцией фашистских держав, блокадой 
демократических стран и предательской ролью сталинизма. Большевики в России, 
возглавив народную революцию, выдержали в одиночку и натиск внутренней 
контрреволюции, и интервенцию 14-ти стран, и многолетнюю экономическую блокаду. 

Важно, что в ходе революционных событий в Испании не сложилось действительно 
массового, независимого Интернационала, способного стать движущей силой 
международной социалистической революции. Создание органов революционной власти 
на местах, сколь массовым оно ни было, не имело своего завершения 
-сформирования правительства рабочих и крестьянских организаций. Хотя лозунг 
рабочего правительства взамен правительства Народного фронта после 20 июля 1936 
года буквально носился в воздухе, ни одна из организаций, выступавших от имени 
пролетариата, не претворила его в жизнь. 
Такой инициативы вряд ли можно было ожидать от испанской Компартии, всецело 
подчинившейся геополитической игре Сталина и безоговорочно поддерживавшей 
буржуазно-демократическое правительство Народного фронта в самые критические 
для него времена. 
Анархо-синдикалисты, составлявшие многочисленную и влиятельную силу, казалось 
бы впервые в истории могли сыграть решающую революционную роль, но 
революционная реальность, согласно П. Бруэ, вступила в жестокое противоречие с 
их представлениями о государстве. Они не делали принципиальной разницы между 
буржуазным и т.н. «рабочим государством», созданным в результате русской 
революции[25]. Более того, ряд лидеров НКТ был склонен к компромиссу с 
правительством Народного фронта даже после резкого поправения последнего. 
Казалось бы наиболее логичным ожидать эту инициативу от ПОУМ, которая защищала 
ленинские принципы учения о государстве и с самого начала франкистского мятежа 
настойчиво пропагандировала необходимость замены Народного фронта рабочим 
правительством[26]. 
Однако ПОУМ была сравнительно небольшой партией, пользующейся влиянием в 
основном в Каталонии. Ее лидеры, апеллируя к опыту Парижской Коммуны, не 
соглашались с тем, что диктатура пролетариата должна быть создана усилиями 
только одной партии, пусть даже самой революционной. Такую точку зрения они 
считали абсолютизацией российского опыта, не вытекающей из основ марксистского 
учения. Активно отстаивая саму идею рабочего правительства, поумовцы полагали, 
что его формирование произойдет органично, как результат совместной акции всех 
рабочих партий и союзов, с которыми они еще вчера бок о бок создавали 
революционные комитеты на местах[27][28]. 
Резко критикуя сталинские репрессии и сговор Сталина с империалистическими 
правительствами, ПОУМ выступала в принципе за создание нового пролетарского 
интернационала. Ее лидеры относились к Троцкому с глубоким уважением. Вместе с 
тем они полагали, что создание 4-го Интернационала будет возможно лишь в 
перспективе, через ряд предварительных этапов и временных соглашений, 
позволивших бы, по их мнению, вовлечь в движение как можно больше рабочих 
организаций, в первую очередь анархо-синдикалистов[29]. Эта позиция (возможно, 
«дополненная» провокационными письмами сталинской агентуры) вызвала резкую 
критику Троцкого, обвинявшего лидеров ПОУМ в приспособлении к политике 
Народного фронта. 
Он писал: 
«ПОУМ пытается, правда, опереться на формулировки перманентной революции, но 
революция не удовлетворяется теоретическими признаниями. Вместо того, чтобы 
мобилизовать массы против реформистских вождей, включая анархистов, ПОУМ 
пытается убедить этих господ в преимуществах социализма над капитализмом». 
Ставя в вину ПОУМ уклонение от конфликтов с руководством НКТ, Троцкий указывал, 
что вместо этого поумовцы «создают свои собственные синдикаты, свою собственную