Заспанные гарсоны в коротеньких белых курточках выносят на тротуар перед кафе 
столики. Машин еще мало. Ведь обладателям «рено», «паккардов» и «ситроенов» не 
надо спешить на работу к 6—7 часам утра. Велосипеды — вот основной вид 
транспорта в эти ранние часы. На стареньких велосипедах ездят на заводы те, кто 
делает новые обтекаемые лимузины, кто варит сталь и разгружает баржи на Сене... 

Пребывание наше в Париже подходило к концу. Уже заказаны билеты на Гавр, где 
ожидает теплоход «Смольный», тот самый теплоход, что свыше года назад привез 
нас в Гавр. Чем ближе отъезд, тем горше печаль об Испании, ставшей второй 
родиной для всех, кто сражался на стороне республиканцев. 
Я помню замечательный, храбрый и великодушный народ Испании. Я помню эту страну.
 Ее виноградники и оливковые рощи; выжженные солнцем красноватые скалы и 
золотые шары апельсиновых деревьев; узкие улочки, мавританскую архитектуру 
маленьких городков и благоухающее великолепие Средиземноморского побережья; 
широкие проспекты Валенсии, портовые переулки Картахены и окаймленные аллеями 
роз проспекты Барселоны. 
Мне довелось быть свидетелем и отчасти участником последнего акта героической 
испанской трагедии, разыгравшейся в марте 1939 года. И я хочу верить, я не могу 
не верить в конечную победу свободолюбивого, гордого и мужественного испанского 
народа. 
На «Смольном» мы встретили старых друзей моряков. Через несколько дней ушли в 
Антверпен, оттуда в Лондон за грузом цейлонского чая. 
«Смольный» вышел из Лондона в Ленинград. В море капитан получил приказ — снова 
зайти в Гавр за пассажирами. 
Это оказались замечательные пассажиры. Наше правительство сумело вырвать из 
французских концентрационных лагерей первую партию интернированных 
республиканцев и бойцов интернациональных бригад. Все они направлялись на свою 
новую родину — Советский Союз. На судне их встретили как самых близких и 
дорогих друзей. 
На «Смольном» в этот рейс можно было услышать русскую, болгарскую, чешскую, 
польскую, латышскую, венгерскую, сербскую и, понятно, испанскую речь. Вечерами 
на палубах и в салонах пелись песни, вспоминались недавние бои... 
До Ленинграда еще больше суток пути. Но Жуков и его верный адъютант не уходят 
из штурманской рубки. Нам кажется, что если мы будем все время здесь, на 
верхнем мостике или в штурманской рубке, то судно пойдет быстрее. А «Смольный» 
шел своим обычным двенадцатиузловым ходом. 
Больше года мы были вдали от родины, А последние сутки казались длиннее, чем 
весь год. Но вот и Кронштадт, Морской канал. И уже горит под утренним майским 
солнцем купол Исаакиевского собора.
Опубликовано в книге «Viva republica! Воспоминания участников антифашистской 
войны в Испании» / Составитель Р. Лацис. Рига: Латвийское государственное 
издательство, 1957.

Сканирование и обработка: Екатерина Синяева. 


По этой теме читайте также:
    «Два года в Испании» 
Рудольф Лацис 
    «Дневник советского военного консула в Барселоне (1936 год)» 
Марк Васильев 


1. Пошли в убежище. Быстро! Быстро! (исп.).
2. Синяя прозодежда (исп.).
3. Привет и здоровье! (исп.).
4. «Много картона и мало табака» (исп.).
5. «Эй, Симон, иди сюда!» (исп.).
6. Самый дешевый сорт оливкового масла.
7. Рота специального назначения (иcп.).
8. Мой командир (исп.).
9. Подводная лодка (исп.).
10. «Секретно».
11. Выходите, друзья! (исп.).
12. Обождите, я русский! (исп.).