(правда, задним числом). Тем не менее за два года он превратился из майора в 
генерала и занял второй по значению пост в иерархии республиканской армии.

Поучительна и карьера Сехисмундо Касадо. В противоположность принципиальным 
республиканцам Брандарису, Молеро, Ну-ньесу де Прадо, Сиснеросу он остался в 
республиканском лагере по стечению обстоятельств.
В отличие от хорошо образованного говоруна Рохо выходец из простонародья Касадо 
был неотесан и неуклюж. Он не читал лекций и не писал военно-исторических 
трудов. На его счету не числилось побед, зато были две крупные неудачи – у 
Брунете и под Сарагоссой. В Брунетском сражении он грубо нарушил дисциплину – 
после сердечного приступа самовольно оставил корпус и уехал в глубокий тыл.
Но Касадо установил хорошие связи сразу с двумя соперничавшими между собой 
политическими силами – сперва с ФАИ -НКТ, а затем с компартией. Этого хватило, 
чтобы болезненный и неудачливый командир, не пользовавшийся доверием солдат, из 
майора превратился в полковника и к 1939 году стал начальником штаба Армии 
Центра.
Эмиль Клебер в конце 1937 года писал:

«
В начале войны республиканские органы имели подозрения, что Касадо связан с 
противником. Брат Касадо был арестован как активный фашист (националист. – С.Д.
). Благодаря своим связям он остался работать в генштабе и окружил себя подо
зрительными типами – якобы анархистами… Некоторые то
варищи считают, что Касадо может быть приближен к ком
партии. Я считаю ставку на Касадо опасной ошибкой со сторо
ны наших товарищей
».

Герой Мадридского сражения Миаха к 1939 году пафосно именовался 
«главнокомандующим сил Центра и Юга на суше, на море и в воздухе» и жил прежней 
славой. В оперативные дела генерал с весны 1937 года почти не вмешивался, тайно 
пьянствовал и даже вызывал подозрения в наркомании. Его втихомолку прозвали 
«свадебным генералом».

«
Я командую только сушей, морем и воздухом
, – ответил Миаха однажды советскому офицеру, старавшемуся что-то выяснить, –
будьте добры обратиться к Негрину или к Матальяне
».

Миаха сыграл негативную роль во время «весеннего сражения в Леванте», срывая 
выделение резервов на помощь Восточному фронту. Но он заблаговременно вступил 
во все партии Народного фронта. И в результате ни одна их них не потребовала 
сместить неработоспособного «свадебного генерала» с поста главнокомандующего 
армиями Центра и Юга. Молчали и кичившиеся своей принципиальностью коммунисты.
Вероятно, простонародное происхождение Касадо и Миахи плюс их 
скомпрометированность (Миаха был разбит в Андалу-зии, Касадо имел порочащие его 
связи) заставляли коммунистов думать, что подобных личностей легко держать в 
руках и направлять…
Зато преданные «войне до победы» военные деятели – Ас-канио, Брандарис, Галан, 
Кампесино, Клебер, Рекальде, Сиутат, Фонтана, Эстрада так и застряли в средних 
чинах на уровне майора или подполковника. Никому из них не было суждено стать 
командиром корпуса, тем более – армии. Асканио, Галану, Кам-песино, Рекальде, 
Сиутату не помогла при этом их принадлежность к компартии, Брандарису и Эстраде 
– к социалистической партии. Генерала Энкомиенду отстранили от дел, переведя в 
разгаре войны на безвластный тыловой пост. Немногим лучше была участь Хуана 
Модесто, которому доверили армию, когда война была, в сущности, проиграна. 
Энрике Листеру, чья преданность «войне до победы» не вызывала сомнений, одно 
время грозил военный суд.
Разложение вооруженных сил, вызванное длительным бездействием, превращалось из 
следствия в причину дальнейшего военного паралича Республики. К 1939 году на 
Андалузском и Центральном фронтах, а также во флоте большинство солдат и 
матросов уже откровенно не собиралось сражаться при потворстве многих 
командиров и гражданских властей.
Зато националисты были воодушевлены и нацелены на борьбу, несмотря на то что у 
непримиримого каудильо тоже были внутриполитические трудности – интриги Аранды, 
Кейпо, отдельных групп фалангистов, пользовавшихся усталостью населения на 
третьем году затяжной войны. Некоторые из них стали допускать возможность 
компромисса с «красными» ради скорейшего избавления Испании от 
германо-итальянских союзников. Сложно развивались и отношения каудильо с 
фюрером и дуче.

Летом 1938 года хорошо осведомленный фон Шторер доносил в Берлин о настроениях 
в высших слоях националистической Испании:

«
Раздаются голоса, требующие окончания войны… В став
ке происходят бурные разбирательства между Франко и неко
торыми генералами, не выполняющими должным образом его
приказов о наступлении… Выражают недовольство руковод