Ни у войск, ни у фронтовых командующих – Миахи, Поса-са, Сарабии и др., ни у 
военного министерства и генштаба не было также понимания, что Арагонский фронт 
становится основным и решающим. Главным очагом борьбы почти все по привычке 
считали Центральный фронт и ожидали вражеских подвохов в районе Мадрида.
9 марта 1938 года националисты сильнейшими артиллерийской и авиационной силами 
начали генеральное наступление в Арагоне южнее Эбро и взломали республиканские 
позиции. Военному равновесию наступил конец.
Две каталонские дивизии сразу обратились в бегство у Аль-каньиса, даже не 
дождавшись наземной атаки. Создалась брешь, в которую немедленно двинулись 
ударные части националистов – целых два корпуса. Им навстречу пришлось бросить 
не оправившийся от теруэльских потерь 5-й корпус Модесто. Более суток он 
удерживал позиции, а потом под угрозой окружения оставил их.

12-13 марта между рекой Эбро и Теруэлем республиканской обороны уже не 
существовало, лавина националистических дивизий двигалась к Средиземному морю.
«Вперед на всех парах!» –
торжествовал в Риме Чиано. Иностранный легион Ягуэ

сметал все на своем пути. Под Бельчите и Каспе националисты умело применили 
дымовые завесы. Фронт до самого Монтальба-на был полностью сокрушен. 
Националисты и итальянцы продвигались с огромной по испанским меркам скоростью 
– по 15- 20 километров ежедневно.
Обращала на себя внимание осмотрительность националистического командования. 
Прорвав фронт и выйдя на оперативный простор, оно тут же заменило осуществившие 
прорыв бригады и дивизии свежими частями генералов Гарсиа Валино и Эскамеса. 
Ударные группировки поэтому постоянно сохраняли здоровый наступательный порыв, 
и наступление не выдыхалось.
Обнаружились плоды измены. В первые же дни битвы к националистам перешли многие 
высшие офицеры 10-го корпуса и начальник связи фронта. На основании подложного 
приказа республиканцы оставили крупный коммуникационный узел- Кас-пе. Бельчите, 
взятие которого стоило республиканцам тяжких потерь, тоже был занят 
националистами без борьбы, хотя его укрепления были восстановлены и усилены.
А население сел Арагона, уставшее от республиканского безбожия, произвола 
«бесконтрольных» и бюрократической неразберихи, встречало националистов 
колокольным звоном и фалан-гистским салютом. За неделю националисты прошли с 
боями до 65 километров, образовав в Нижнем Арагоне глубокий выступ и обойдя с 
юга группировку неприятеля на северном берегу Эбро. Республиканское 
командование, считая неудачи на юге кратковременными, запрещало сарагосской 
группировке отступать.
Воспользовавшись медлительностью и самонадеянностью неприятеля, националисты 16 
марта обрушили на эту группировку удары в сходящихся направлениях. Наступление 
распространилось на север до Хаки, а затем до Пиренеев. Повсеместно 
националисты продолжали одерживать успехи.

Настроение в Барселоне все ухудшалось. Там готовились к походу на Сарагоссу, а 
не к отступлению. Разгрома, который затмил поражения у Брунете, Сантандера и 
Теруэля, не ожидал никто. В военном министерстве царила растерянность. «
Фронт и
тыл, казалось, рассыпались. Пораженчество проникло во все
уголки. В такой обстановке было невозможно установить, где
кончалась неспособность и начинались интриги вражеских аген
тов… Всем, кто хотел его слушать, Прието рассказывал о без
надежности ситуации. Он сообщал об оставлении даже тех
пунктов, которые еще были в наших руках. Он ругал усталых
полевых командиров, возлагая на них всю вину. Время от времени
он восклицал с видом победителя: «Мы погибли!»
- вспоминал Альварес дель Вайо.

В генштабе, напротив, сохранялось олимпийское спокойствие, вряд ли уместное в 
той ситуации. Советские штабные офицеры во главе с Малиновским настаивали на 
немедленном ответном ударе неприятелю во фланг – в направлении на узел дорог 
Ихар. Рохо не соглашался, ссылаясь на необходимость подождать прибытия сил и 
средств, и выгодный момент через несколько суток навсегда был упущен.
Не пытались Рохо и Посас прибегнуть к хорошо известному из военной истории 
приему – отскоку (отрыву от неприятеля). Этот прием применяли в разное время 
Ганнибал, Цезарь, Генрих IV, Барклай-де-Толли, Кутузов, Жоффр, он позволяет 
выиграть время и силы, жертвуя пространством.
Вместо встречного удара или отскока Рохо и Посас направляли в сражение 
фронтовые резервы, чтобы подпереть и остановить отступавшие дивизии, вводили 
резервные войска в дело мелкими порциями, стремясь не поразить ударные 
группировки врага, а только заткнуть дыры. Только что выгруженные из эшелонов и 
не знавшие местности солдаты усиливали общую путаницу и вместо подспорья 
оказывались обузой. Они несли неоправданные потери отставшими, втягивались в 
общий поток отступления и растворялись в нем, что увеличивало урон без 
существенной отдачи.
Вскоре генштабу пришлось требовать помощи у Центрального фронта генерала Миахи, 
у которого было много свободных войск. Но эгоистически настроенный и напуганный 
Миаха отказался направить их в Левант. Его штаб неверно оценивал намерения 
врага и полагал, что из Арагона Франко повернет к Мадриду. Центральный фронт 
ограничился несколькими демонстративными бесплодными атаками на Гвадарраме, на