которые националистическое командование не отреагировало.
Продолжая натиск в Леванте, националисты усилили воздушные бомбардировки 
республиканского тыла. Серией последовательных налетов на Картахену авиация 
Кинделана и Шперрле вывела из строя два республиканских крейсера – «Либертад» и 
«Сервантес», частично взяв реванш за поражение Виерны при Палосе. Затем 
«легионарии» подбили несколько эсминцев.
16-18 марта были отмечены массированными налетами итальянской «легионарной 
авиации» на каталонскую столицу. Пользуясь слабостью каталонской ПВО, группы 
«Савой», «Капрони» и «Фиатов» бомбили город каждые три часа, совершенно не 
пытаясь попасть в военные объекты. Не знавший ранее налетов «испанский 
Нью-Йорк» за несколько дней разделил участь Мадрида – он был обезображен 
развалинами, разбитыми трамваями, поваленными столбами с обрывками проводов. 
Сброшенные на Каталонию листовки извещали, что такие бомбежки продолжатся до 
капитуляции Барселоны.
Первоисточники неоспоримо указывают, что разрушение Барселоны проводилось по 
прямому приказу из Рима, в обход ставки каудильо, что вызвало брожение в 
националистическом тылу и протесты со стороны Франко. Но с 19 марта бомбежки 
надолго прервались. Оказалось, что в события вмешался Негрин. Он через Францию 
передал в Рим, что прикажет флоту бомбардировать с моря ближайший к Каталонии 
итальянский порт – Геную.
21 марта вмешались «великие демократии. Французский посол в Барселоне Лабонн 
при согласии английского коллеги сообщил Асанье и Негрину, что им гарантируется 
политическое убежище во Франции, а республиканскому флоту – в Тулоне или 
Бизерте. Негрин отклонил предложение.
Между тем националисты наращивали успех. 25 марта их войска, занявшие весь 
Арагон, завязали бои на каталонской территории. На другой день Прието открыто 
заговорил о полной невозможности сопротивления. Он настаивал на мирных 
переговорах с противником.
Вскоре Прието, прозванного «сильным человеком Республики», открыто поддержали 
каталонский Хенералидад Компаниса, баскское правительство в изгнании, президент 
Республики и председатель кортесов. В Мадриде его был готов поддержать прежний
соперник – Бестейро. Наметились контуры возможной коалиции примирения, 
намеревавшейся прекратить разрушение Испании.

К апрелю 1938 года международная печать заговорила о победе националистов и о 
конце испанской войны как о решенном деле. «
Все мы тогда верили, что Каталония сдается
», – писал позже всецело сочувствовавший Республике американский посол в 
Барселоне Клод Бауэрс.

Против компромисса и капитуляции выступил СССР, испанская компартия, анархисты 
и часть социалистов. Выражавший их настроения Негрин с подачи коммунистов 
призвал армию и народ продолжать сражаться. В крупных городах прошли 
демонстрации под лозунгами: «Нет компромисса, кроме разгрома Франко!», «Долой 
пораженцев!», «Долой министра обороны!» Премьер-министр в обход военного 
министерства приказал возводить укрепленные пояса, создавать новые молодежные 
дивизии из юношей и подростков.
Прието Негрин предложил покинуть пост военного министра. Ему были даны на выбор 
посты министра общественных работ и министра без портфеля. Прието, разумеется, 
не согласился, понимая, что его лишают власти и вытесняют из политики, 
сознательно оставляя в кабинете на положении заложника министерской 
солидарности. Он был решительно против допуска подростков в армию, справедливо 
видя в этом акт отчаяния и истребление потомства.
Затягивая время, Прието не уходил в отставку и отказывался от перемещения на 
другой пост. Военный кризис тесно сплелся с политическим. «Украсных царит 
полный хаос», – деловито сообщал германский посол в Бургосе Эберхарт фон Шторер.

Мир по соглашению, к которому стремились Прието, Асанья, Агирре и Компанис, 
окончательно стал невозможным из-за позиции националистов. Как и в дни 
Теруэльской битвы, правительство Франко проводило курс на полную победу, а не 
на компромисс.
Перед лицом опасности анархисты пошли на сближение с коммунистами. 2 апреля НКТ 
сделала шаг, от которого отказывалась три года – присоединилась к Народному 
фронту, премьер-министр посулил ей место в кабинете. Фактически анархистское 
руководство подчинилось гегемонии компартии и Негрина.
В западной Каталонии националисты встретили очень сильное противодействие и 
вынуждены были остановиться в долине реки Сегре, протекающей с севера на юг. Но 
они все же заняли одну из баз каталонской энергетики – Тремп. Барселона и вся 
Каталония оказались на голодном электрическом пайке. Падение Тремпа стало 
предтечей будущего паралича каталонского индустриального сектора.
Предприимчивый генерал Ягуэ настаивал на марше вглубь Каталонии, к ее 
незащищенной столице. В Каталонии совсем не было укреплений. Однако каудильо 
резонно опасался военного вмешательства Франции и сильного сопротивления 
каталонцев на их родной земле. К тому же путь преграждали две глубокие реки – 
Эбро и Сегре, почти все мосты через которые были взорваны противником.
Ставка Франко запретила войскам приближаться к французской границе больше чем 
на 50 километров и приказала наступать не на север, а на юго-восток, к морю. 
Часть генералов-националистов (Аранда, Кинделан, Ягуэ) и часть историков 
считают это крупнейшим стратегическим промахом каудильо, существенно затянувшим 
войну.