вооружении и количественное – в живой силе принесло внушительные плоды. На 
западном фланге войска националистов были разбиты.
Реалистически оценивая угрозу, Кейпо с 27 марта начал отступление на всем 
фронте. Но использовав утомление республиканцев и равенство сил в воздухе, 
националисты успели вызвать подкрепление из Кордовы, выделить сильный арьергард 
и (в отличие от Гвадалахары) главными силами оторваться от преследования.
11 апреля Пособланкское сражение закончилось на тех же рубежах, где и началось. 
Потери сторон были почти одинаковыми. При Пособланко ранее удачливый Кейпо де 
Льяно – триумфатор Севильи и Малаги потерпел первое поражение. Андалузский 
фронт республики оказался на сей раз столь же прочным, что и Центральный. 
Впервые в полевой операции республиканцы одержали полную победу над 
марокканской конницей и пехотой. Если Харама была лебединой песней марокканских 
войск Франко, то Пособланко ознаменовало их закат.
После Пособланко и Гвадалахары военная обстановка на основном театре военных 
действий изменилась в пользу Республики. Националисты на целый год вынуждены 
были отказаться от активных действий на этой территории. Находившиеся в Испании 
итальянские войска более не предпринимали самостоятельных операций.

Гвадалахара, доказавшая, что на испанских фронтах сражаются целые иностранные 
дивизии, побудила Международный комитет невмешательства принять резолюции о 
запрещении выезда зарубежных добровольцев в Испанию. СССР игнорировал резолюцию,
 а Италия открыто нарушала ее положение.
Тогда в апреле 1937 года Комитет учредил всеобъемлющую систему морского 
контроля в омывающих Пиренейский полуостров водах. (СССР отказался в ней 
участвовать.) Контрольную службу в Бискайском заливе Комитет возложил на 
британский военный флот, в Средиземноморье – на французский, германский и 
итальянский. Всем судам, следовавшим в Испанию, было предписано брать на борт 
международных контролеров, которые проверяли наличие добровольцев и военной 
контрабанды на борту. Эти условия тоже выполняли далеко не все страны. Тогда 
Комитет учредил еще сухопутный контроль на пиренейской границе Испании.
Международный контроль за границами страны, охваченной внутренней борьбой, был 
принципиально новым явлением. К подобным мерам не прибегали во время предыдущих 
гражданских войн. Неожиданным было и согласие обеих воюющих сторон на такой 
контроль.
Политика невмешательства расширялась, обрастая все новыми межгосударственными 
соглашениями. Но они по-прежнему не предусматривали определенных санкций против 
нарушителей. Поэтому международный контроль на испанских границах, особенно 
морской, оставался мало действенным. Транспорты с офицерами, солдатами и 
военными грузами из Италии, Германии и Советского Союза международных 
контролеров не брали, плавали отдаленными маршрутами, меняли названия, ставили 
фальшивые трубы и мачты.
Вслед за сухопутным театром войны националисты потерпели поражение на море. В 
Бискайском заливе у Сантандера погиб несший блокадную службу линейный корабль 
«Эспанья». Он вместе с «Веласко» 29 апреля вознамерился захватить английские 
пароходы под коммерческим флагом, несмотря на появление английского эсминца и 
его требование оставить пароходы в покое.

Видя упорство националистов, английский командир угрожал применением силы.
Во время назревавшего международного конфликта корабли националистов 
подверглись налету республиканских бомбардировщиков. Как раз в эти минуты на 
«Эспанье» произошел взрыв порохового погреба. Через 15 минут линкор оказался 
под водой.
Подозревая присутствие подводных лодок, «Веласко» поднял из воды только 
офицеров линкора и покинул место происшествия. С 1914 года такой образ действий 
не вызывал осуждений. Британский эсминец помощи тонущим тоже не оказал – 
вероятно, руководствуясь пресловутыми принципами «невмешательства». В 
катастрофе погибло около 200 человек, прочих позже подобрали рыбаки. Флот 
адмирала Виерны лишился крупнейшего корабля. Соотношение сил на море изменилось 
в пользу Республики.
О причинах гибели «Эспаньи» существуют разноречивые сведения. Мадридское радио 
в официальной военной сводке сообщило о потоплении линкора республиканскими 
бомбардировщиками. Однако вес единственной (!) бомбы, поразившей корабль, 
авторы-республиканцы определяют в слишком большом диапазоне – от 50 до 300 
килограммов. Подобные сенсационные и одновременно сбивчивые сведения вызывают у 
аналитиков законное недоверие. Во-первых, ни один другой линкор за всю историю 
не погиб после одного-единственного бомбового попадания. Во-вторых, 
республиканские ВВС никогда не имели бомб тяжелее 100-килограммовых. В-третьих, 
если бомба была 50-килограммовой, она не была способна уничтожить даже крейсера 
или эсминца.
Республиканскую версию катастрофы «Эспаньи» поэтому приходится полностью 
отбросить. С ней не был согласен и командующий ВВС Республики Сиснерос, 
писавший: «Республиканская авиация и без того имеет достаточно заслуг, чтобы не 
приписывать себе потопление этого линкора».
По версии националистов, «Эспанья» погиб, став жертвой несогласованности и 
халатности. Он подорвался на минном поле, установленном самими националистами. 
Командир корабля не имел точных данных о минах. Эта версия, думается, ближе 
всего к истине.

Из-за военных поражений ухудшилось положение в националистическом тылу. 
Возросло количество подпольных и партизанских групп, участились взрывы на