подобных обстоятельствах мы обычно на следующий день отправляли в район поиска 
второй самолет, который смог бы снова обнаружить конвой и указать его 
местонахождение подлодкам, которые к этому времени подходили достаточно близко 
к указанному району.

Еще мы выяснили, что навигационная система самолетов оставляет желать лучшего, 
поскольку ошибка в сообщаемых координатах конвоев могла достигать 80 миль. Во 
время длительных полетов, которые летчикам чаще всего приходилось выполнять в 
темноте, самолеты отклонялись от курса, его просто невозможно было уточнить. В 
двух случаях – в феврале и в начале марта 1941 года – операции, проводимые 
силами всех имеющихся в наличии подводных лодок, оказались неудачными, 
поскольку организованный на обширной территории поиск не дал результата: в 
указанном самолетом-разведчиком районе конвой так и не был обнаружен.

Столь полная картина потенциальных возможностей и ограничений использования 
нескольких появившихся у нас «FW-200» для разведывательных целей сложилась 
далеко не сразу. Мы поняли, что посылать куда-то подлодки на основании 
единственного сообщения летчика, отправленного обычно, когда самолет уже достиг 
предела дальности и вынужден поворачивать обратно, дело ненадежное. Поэтому мы 
отказались от идеи прямого взаимодействия в главной, но самой удаленной 
оперативной зоне, расположенной к северо-западу от Ирландии. Но даже при этом 
полеты самолетов-разведчиков снабжали нас чрезвычайно ценной информацией. Мы 
получали сведения о плотности судопотоков, что было для нас очень важно. Что же 
касается поисков противника в главной оперативной зоне, нам приходилось 
полагаться только на собственные силы.

С другой стороны, прямое взаимодействие оказалось вполне возможным в морских 
районах, расположенных ближе к бискайским военно-воздушным базам, к примеру, у 
западного побережья Испании, где проходили направляющиеся в Великобританию 
конвои из Гибралтара или, менее многочисленные, из Западной Африки. Но даже его 
пришлось весной 1941 года отложить до лучших времен из-за нехватки самолетов. 
Мы ждали, когда 40-й группе будут выделены новые самолеты.

А пока командование подводного флота занималось развитием системы, которая 
помогла бы компенсировать навигационные ошибки при передаче с 
самолетов-разведчиков координат конвоя. Процедура заключалась в следующем: при 
обнаружении конвоя летчик не сообщает сразу его координаты в эфир. Вместо этого 
он передает на коротких волнах: «Я отправлю сигнальное сообщение». Это 
предупреждение поступает от командования на подводные лодки, чтобы дать 
возможность подготовиться к приему сигнала самолета на длинных волнах. Далее 
все сигнальные сообщения с самолета идут на длинных волнах. Подводные лодки 
берут на него пеленг и, используя на этот раз короткие волны, сообщают 
результат и свое собственное местонахождение командованию. На командном пункте 
все пеленги наносятся на карту, а точка пересечения показывает достаточно 
точное местонахождение самолета, а значит, и конвоя. Результат крюйс-пеленга 
передается на подлодки, которые начинают действовать.

Мы довольно скоро выяснили, что рассчитанное таким образом положение противника 
является достаточно точным, то есть система работала. Оказалось, что эта на 
первый взгляд усложненная процедура вполне себя оправдывала, поскольку все 
равно полученная с самолета информация о координатах конвоя почти всегда 
оказывалась слишком далекой от действительности.

Таким образом, в начале июля 1941 года мы снова организовали прямое 
сотрудничество подлодок и самолетов-разведчиков в морском районе, прилегающем к 
западному побережью Испании. И хотя атакованные нами гибралтарские конвои 
состояли в основном из меньших, а значит, и менее ценных судов, чем 
атлантические, мы достигли весьма неплохих результатов. Нередко операции 
продолжались несколько дней, и самолеты 40-й группы не только вели подлодки к 
цели, но и сами участвовали в атаках, сбрасывая на головы противника бомбы.

В этом же морском районе мы также однажды провели совместную операцию, в 
которой участвовали подводные лодки, самолеты и надводные корабли, но только 
они поменялись ролями. Операция стоит того, чтобы ее описать, поскольку была в 
своем роде уникальной.

Следуя в одиночку в центральную часть Атлантики, подлодка «U-37» в районе мыса 
Сен-Винсент встретила конвой, идущий в Великобританию из Гибралтара. Поскольку 
других подводных лодок вблизи не было, не было и возможности организовать 
совместную атаку. Зато конвой находился в зоне действия наших самолетов, 
базировавшихся в Бордо. Поэтому я дал приказ подлодке поддерживать контакт и 
сообщить свои координаты на длинных волнах. Это было сделано. Самолеты приняли 
сигнал подлодки, находясь в 150 милях от цели, и сразу же легли на нужный курс. 
Конвой был обнаружен и атакован. Только «U-37» потопила 4 судна. А тем временем 
к месту событий приблизился крейсер «Хип-пер», совершавший боевой поход из 
Бреста в Атлантику. После завершения атаки «U-37» было приказано продолжать 
поддерживать контакт с конвоем для крейсера, который тоже должен был внести 
свою лепту в общее дело.

Это была единственная подобная операция, когда-либо проведенная в Атлантике.