назначить на пост главы немецкой делегации адмирала фон Фридебурга, который 
находился в Киле и был, на мой взгляд, самым подходящим человеком для решения 
этой задачи. Вечером 1 мая я уведомил Фридебурга, чтобы он подготовился к 
выполнению специального задания.

Итак, я стремился вступить в переговоры с Западом. Но прежде чем продолжать 
повествование, скажу несколько слов о своей власти над вооруженными силами, без 
которой нельзя было обойтись, чтобы обеспечить выполнение любого достигнутого 
соглашения.

Военнослужащие вооруженных сил давали клятву верности лично Гитлеру – фюреру 
Германского рейха и Верховному главнокомандующему вооруженными силами. 
Официально клятва утратила силу после смерти Гитлера. Но это вовсе не значило, 
что отныне все военнослужащие автоматически освобождались от своих обязанностей 
и могли расходиться по домам. Армия должна была выполнять свой долг. Только это 
могло спасти страну от хаоса и еще более страшных потерь. Германия находилась в 
отчаянной ситуации. Солдаты из последних сил сражались на двух фронтах, 
разделенных огромным расстоянием. В такой обстановке было невозможно требовать 
от вооруженных сил принесения новой клятвы, на этот раз мне. Но с другой 
стороны, было очень важно, чтобы я пользовался влиянием в войсках и обладал 
всей полнотой власти. И дело было не только в том, чтобы исполнялись мои 
приказы, – я должен был подписать от имени вооруженных сил документы, 
регулирующие капитуляцию, условия которой они были обязаны соблюдать. В 
создавшейся обстановке следовало срочно найти решение – как обойтись без 
официально обязывающей и добровольной личной клятвы. 1 мая я обратился к 
военнослужащим со следующей декларацией:

«Я ожидаю от вас соблюдения дисциплины и безусловного подчинения приказам. Хаос 
и разрушения можно предотвратить быстрым и безусловным выполнением моих 
распоряжений. Каждый, кто в этот решающий момент откажется выполнять свой долг 
и тем самым обречет немецких женщин и детей на рабство и смерть, – трус и 
предатель. Клятва верности, которую вы давали фюреру, теперь связывает вас со 
мной, его преемником, назначенным им самим».

В течение следующих дней стало ясно, что немецкие вооруженные силы приняли мою 
власть – а только это и имело значение.

Прежде чем перейти к описанию того, как мы предложили англичанам частичную 
капитуляцию, я должен упомянуть об одном инциденте, происшедшем 1 мая. Ровно в 
15.18 я получил третье и последнее сообщение из рейхсканцелярии в Берлине, 
отправленное в 14.46:

«Гросс-адмиралу Дёницу (лично и секретно).

Вчера в 15.30 умер фюрер. В своем завещании от 29 апреля он назначает вас 
президентом рейха, Геббельса – рейхсканцлером, Бормана – министром партии, 
Зейсс-Инкварта – министром иностранных дел. Завещание по приказу фюрера будет 
отправлено вам и фельдмаршалу Шернеру из Берлина под надежной охраной. Сегодня 
Борман попытается добраться до вас, чтобы объяснить положение дел. Форма и 
сроки информирования вооруженных сил на ваше усмотрение. Ознакомлены – Геббельс,
 Борман».

Содержание этого сообщения основывалось на положениях завещания. Однако у меня 
были совершенно другие соображения по поводу выбора министров и советников, 
которые помогли бы положить конец войне, так же как и мер, необходимых для 
этого. К тому же оно противоречило предыдущему сообщению, наделявшему меня 
правом принимать любые меры в зависимости от ситуации. Поэтому я не счел для 
себя возможным подчиниться этим распоряжениям. Я был уверен, что должен 
поступать, как считаю нужным и правильным. Поэтому я приказал адъютанту убрать 
документы в безопасное место и обеспечить их сохранность. Только так можно было 
предотвратить волнения, которые, безусловно, начались бы в стране, если бы все 
стало известно. В наступивший переломный момент порядок в стране был важен, как 
никогда.

По этой же причине я приказал арестовать Геббельса и Бормана, если они появятся 
в Плоене. Ситуация в стране и без того была крайне тяжелая, и я не мог 
допустить, чтобы мне мешали.

Так подошел к концу первый день мая 1945 года – день, до избытка наполненный 
важнейшими событиями и судьбоносными решениями. А в это время на море суда с 
беженцами и войсками на борту спешили на запад, бесконечные людские колонны 
двигались по дорогам, также ведущим на запад, армии из Померании, Бранденбурга 
и Силезии отступали в направлении англо-американской демаркационной линии. 
Наступило 2 мая – новый день должен был принести новые события.

Начиная с 26 апреля англичане занимали плацдарм на левом берегу Эльбы недалеко 
от Лауенбурга. Оттуда 2 мая они начали наступление, легко сломив слабую оборону 
немцев. Танки и пехота противника очень быстро и без особого труда вышли к 
Любеку. В это же время немного южнее американцы форсировали Эльбу и, не 
встретив сопротивления, заняли Висмар. Таким образом, американцы и англичане на