справедливо утверждали, что продолжение спасательных операций совершенно 
неоправданно. Но раз уж я начал работу, то никак не мог заставить себя ее 
прекратить. Поэтому я положил конец дискуссии следующими словами: «Я не могу 
оставить этих людей погибать в воде. Будем продолжать».

Я отдавал себе отчет в том, что буду нести личную ответственность, если 
какая-то из подлодок будет повреждена или потоплена в результате атаки. В одном 
у меня сомнений не было: благодаря сигналам SOS, переданным с «Лаконии» 
открытым текстом, а также сообщениям, отправленным открытым текстом на 
английском языке капитаном «U-156», противник точно знает о гибели судна и об 
опасном положении уцелевших моряков и пассажиров. На протяжении четырех суток, 
когда мы вели спасательные операции, враг не только не сделал ни одной попытки 
помочь людям, среди которых были сотни англичан и поляков, но и воспользовался 
их бедственным положением как удачной возможностью атаковать немецкие подводные 
лодки.

Ввиду бездушия, это еще самое приличное слово, какое я могу подобрать, 
проявленного британскими властями, я, приняв на себя полную ответственность за 
приказ подлодкам продолжать рпасательные операции, счел возможным ограничить их 
опасную деятельность спасением только наших союзников – итальянцев.

17 сентября в 1.51 я отправил на подлодки следующий приказ:

«U-506» и «U-507»: лодки должны находиться в постоянной готовности к срочному 
погружению с сохранением маневренности и управляемости под водой. Переведите 
всех принятых на борт пассажиров на спасательные шлюпки. На борту можете 
оставить только итальянцев. Следуйте к точке встречи с французскими кораблями и 
передайте им спасенных. Опасайтесь возможных нападений противника с воздуха или 
с воды».

В тот же день, опасаясь, что капитаны «U-506» и «U-507» хранят, как и 
Хартенштейн, наивную веру во флаг с красным крестом, я отправил еще одно 
послание:

«Не вывешивайте флаг Красного Креста, поскольку, во-первых, это не является 
общепризнанной международной процедурой, а во-вторых, это, скорее всего, не 
обеспечит вам защиту, во всяком случае со стороны англичан».

Довольно скоро я получил подтверждение тому, что был не прав, настаивая на 
продолжении спасательных операций. 17 сентября в 12.22 «U-506» с 142 спасенными 
на борту, среди которых были женщины и дети, была атакована противником. 
Подводная лодка не была уничтожена только благодаря внимательности наблюдателя. 
Когда вокруг начали рваться глубинные бомбы, она уже находилась в 200 футах под 
водой.

17 сентября ни одно британское судно не пришло на помощь своим людям. Но два 
французских корабля, «Аннамит» и «Глуа», прибыли на условленное место и приняли 
на борт уцелевших с «Лаконии».

По рассказам итальянцев, когда в судно попала торпеда, англичане сначала 
закрыли все двери в помещения, где содержались пленные, а потом с применением 
оружия не давали тем, кто сумел выбраться, занять места в спасательных шлюпках. 
Этим объясняется тот факт, что итальянцев спаслось немного.



Когда спасенных благополучно передали на французские корабли и опаснейшая 
спасательная операция, продолжавшаяся несколько суток, наконец была завершена, 
я понял, что ни при каких обстоятельствах больше не должен подвергать субмарины 
и их команды риску участия в подобных мероприятиях.

На этом этапе войны на море приходилось считаться с возможностью внезапного 
появления авиации в любом месте и в любое время, поэтому и действовать 
приходилось соответственно.

В период со 2 по 12 сентября, то есть непосредственно перед гибелью «Лаконии», 
в журнале боевых действий командования подводного флота появилось множество 
записей, касающихся неожиданного появления самолетов, их атак на немецкие 
подводные лодки, приведших к гибели последних, во всех морских районах. Я 
неустанно предупреждал капитанов, что опасность нападения с воздуха вовсе не 
преувеличена. Но мы снова и снова убеждались, что моим офицерам было 
свойственно недооценивать степень опасности, основным элементом которой 
являлась внезапность. Почему-то многие капитаны упорно продолжали верить, что, 
пока самолета не видно, лодка находится в безопасности. Никто не хотел понимать,
 что уже в следующую минуту, когда самолет выныривал из облаков, положение 
лодки становилось безнадежным. На то, чтобы вахтенные на мостике спустились в 
помещение и лодка погрузилась, уходила минута, а за минуту самолет пролетает 4 
мили. Поэтому, чтобы срочное погружение давало хотя бы минимальную надежду на 
спасение, атакующий самолет следует заметить не ближе чем за 4 мили. Просто 
скрыться под поверхностью воды еще недостаточно. Лодка должна успеть