погрузиться на глубину, где она будет в безопасности при взрыве сброшенных с 
самолета бомб.

Сказанное означает, что жизненно важно заметить самолет еще на границе пределов 
видимости. Поэтому, двигаясь по поверхности, подлодка должна находиться в 
постоянной готовности к погружению и к тому же идти на высокой скорости, потому 
что чем больше скорость, тем меньше времени тратится на погружение. При 
следовании по поверхности на мостике должны находиться только вахтенные и 
никого лишнего, чтобы свести к минимуму время, необходимое людям на спуск в 
отсеки.

Все перечисленные условия можно выполнить только в хорошую погоду, когда небо 
безоблачное. Когда видимость плохая, ситуация меняется. Если же подлодка занята 
в спасательных операциях, невозможно следовать мерам предосторожности – при 
этом лодка стоит, а почти весь экипаж находится на палубе и помогает 
вытаскивать людей из воды. В таких обстоятельствах вопрос о срочном погружении 
даже не ставится, и при атаке с воздуха субмарина становится неминуемой жертвой.


Учитывая вездесущность вражеских самолетов, участие в спасательных операциях в 
будущем может быть смело приравнено к самоубийству. Мой приказ спасать 
уцелевших, только если подлодка не подвергается опасности, стал невыполнимым, и 
случай с «Лаконией» доказал это вполне убедительно. 17 сентября в 19.03 я 
получил радиограмму с «U-507», незадолго до этого подвергшейся нападению с 
воздуха.

«17сентября. Итальянцы переданы на «Аннамит». Британские офицеры на борту. 7 
спасательных шлюпок с 330 англичанами и поляками, среди которых 15 женщин и 
детей, оставлены в квадрате FE9612. Женщины и дети провели ночь на борту 
подлодки. Все уцелевшие получили горячую пищу, напитки, теплую одежду, 
медикаменты. Еще 4 спасательные шлюпки в квадрате FE9619. Их местоположение 
сообщено на «Глуа», который вышел на поиски».

Из этого сообщения ясно видна готовность немецких морских офицеров, воспитанных 
в лучших традициях флота, прийти на помощь к попавшим в беду. Но я вовсе не 
считал себя вправе позволить им и дальше демонстрировать благородные порывы. 
Ведь, поступая так, они подвергали серьезнейшей опасности и себя, и свои 
команды, и подводные лодки. После потопления «Лаконии» я подверг риску 
безопасность моих субмарин ради спасения моряков с погибшего судна, а противник 
поступил совсем наоборот – подверг риску жизни своих людей ради возможности 
потопить еще несколько немецких подводных лодок, даже несмотря на то, что они 
были заняты благородным делом – спасали людей. Мне пришлось разработать новые 
приказы, которые исключили бы возможность повторения подобных ситуаций и не 
давали капитанам права самим решать, оправдывает ли участие в спасательных 
операциях риск вероятности воздушной атаки или нет. Приказы должны были быть 
составлены таким образом, чтобы предполагаемая или действительная ситуация в 
воздухе не являлась решающим фактором, определяющим поведение подлодки. Исходя 
из изложенного 17 сентября все командиры подводных лодок получили приказ 
следующего содержания:

«Отныне и впредь все попытки спасти экипажи потопленных судов должны быть 
прекращены. Этот запрет относится также к подъему людей из воды и помещению их 
на борт спасательной шлюпки, помощи, если спасательная шлюпка перевернулась, 
снабжению продовольствием и водой. Эта деятельность противоречит основной 
задаче войны – уничтожению вражеских кораблей и их команд».

На Нюрнбергском процессе британский обвинитель старался доказать, что этот 
приказ по сути является приказом убивать, обязывающим немецких капитанов 
преднамеренно убивать уцелевших после гибели судна моряков. Но даже 
Международный военный трибунал, в котором четыре державы-победительницы судили 
побежденных, не смог принять эту точку зрения британского обвинителя. Ни 
подводный флот в целом, ни я лично не были осуждены за методы ведения военных 
действий.

Немецкие подводные лодки приняли участие в тысячах боев с противником. И только 
в одном случае капитан немецкой лодки расстрелял уцелевших моряков. Это было 
когда капитан-лейтенант Эк, командир «U-852», потопив пароход, открыл огонь по 
крупным обломкам, которые могли выдать присутствие подводной лодки вражеским 
самолетам. Заботясь о безопасности своей лодки, капитан зашел слишком далеко и 
расстрелял обломки, несмотря на то что среди них находились люди.

В этом же походе подлодка «U-852» была уничтожена атакой с воздуха. Команда 
разместилась на резиновых лодках и тоже была расстреляна с самолета.

Капитан-лейтенант Эк и его офицеры были приговорены к смертной казни британским 
военным судом и 30 ноября 1945 года расстреляны.

Я услышал об этом случае уже после окончания войны, в Нюрнберге. Разумеется, я 
никак не мог одобрить действия этого командира. Офицер не должен ни при каких 
условиях отступать от общепринятых моральных принципов ведения войны. Однако на