|
побережья к востоку от Гавра. Когда в ночь на 6 июня союзники высадились в
бухте Сены, им не пришлось преодолевать минных заграждений. Не оказалось в море
и сторожевых кораблей. Командующий морскими частями группы «Вест» считал, что
эта операция не является отвлекающей и представляет собой ожидаемую генеральную
высадку. Поэтому в ту же ночь он передал всем подчиненным ему морским
инстанциям обусловленный на этот случай кодовый сигнал. Наличные морские силы
сразу же направились в район вторжения. Сообщение о высадке в бухте Сены я
получил около 02.00. Между пятью и шестью часами меня вызвал представитель
флота в ставке фюрера адмирал Фосс и сообщил, что оперативное управление
вермахта сомневается, следует ли сразу же перебросить все наличные дивизии в
район высадки. Приказав связать меня с генералом Йодлем, я сказал ему, что
рассматриваю десант в бухте Сены как настоящее вторжение и что, как мне кажется,
нам следует поспешить с принятием контрмер. Он заявил мне, что
главнокомандующий войсками Западного фронта сомневается, является ли этот
десант стратегическим. Я вылетел в ставку. Во время обсуждения обстановки я
доложил Гитлеру, что, по моему мнению, противник ни в коем случае не предпримет
в Бретани еще одну высадку и что поэтому следует немедленно перебросить в район
бухты Сены хотя бы те дивизии, которые сконцентрированы в Бретани. Но
воздействовать на операции сухопутных войск в районе вторжения
главнокомандующий военно-морскими силами не мог. Германские легкие морские силы
противостояли неизмеримо превосходящему противнику. У нас было 30 торпедных
катеров, 4 эскадренных миноносца и 9 миноносцев; США и Англия стянули в район
вторжения от 700 до 800 военных кораблей. Среди них были 6 линейных кораблей,
22 крейсера, 93 эскадренных миноносцев, 2 монитора, 26 эскортных эсминцев, 113
фрегатов и корветов, торпедные катера, канонерки и другие военные корабли.
Германские военно-морские силы сделали все, что смогли, и добились некоторых
успехов. Но вскоре противник благодаря своему подавляющему превосходству на
море и в воздухе достиг перелома. Учитывая чрезвычайную серьезность обстановки
и неизбежные в случае успеха вторжения противника серьезные последствия, мы
направили в этот сильно охраняемый морской район подводные лодки. В период
вторжения флот использовал также малые средства борьбы. К ним относилась и
человекоуправляемая торпеда. В районе вторжения применялись также
катера-торпеды с сильным зарядом взрывчатки. Они имели телеуправление. Однако
частные успехи сил флота в условиях подавляющего превосходства противника
серьезного значения не имели. К тому же превосходство англо-американской
авиации лишило германские военно-морские силы возможности базироваться вблизи
бухты Сены. Ввиду этого их действия вскоре прекратились. Историческое
исследование вторжения в Северную Францию, которое станет возможным только
тогда, когда будут доступны журналы боевых действий соответствующих военных
инстанций, имело бы значительную ценность. А пока можно лишь с большой
осторожностью судить о том, почему вторжение имело успех. И все же можно
полагать, что важнейшим фактором явилось подавляющее превосходство противника в
воздухе. Балтийский театр военных действий В 1942 году нескольким русским
подводным лодкам удалось форсировать установленные во внутренних водах Финского
залива минные заграждения и проникнуть из Кронштадта в Балтийское море. Однако
они добились лишь незначительных успехов. Наши конвои продолжали ходить почти
без потерь. Весной 1943 года с помощью стальных противолодочных сетей нам
удалось полностью «запереть» Финский залив. После этого удары русских подводных
лодок по нашим коммуникациям в Балтийском море прекратились до осени 1944 года,
и доставка руды из Швеции, а также значительные торговые и военные перевозки по
Балтийскому морю продолжались без помех. 9 июля 1944 года я принял участие в
совещании, связанном с ухудшением положения на русском фронте. На этом
совещании Гитлер спросил меня, какие последствия для выполнения наших задач на
Балтийском море будет иметь прорыв русской армии к побережью. Я ответил:
«Сохранение контроля над Балтийским морем является весьма важным делом. Оно
имеет существенное значение для ввоза шведской руды, которая крайне необходима
для производства вооружений и отработки новых подводных лодок. Удержание
островов на Балтийском море также имеет немаловажное значение. Если противник
прорвется к Балтийскому морю на более южном участке, например в Литве или
Восточной Пруссии, то Финский залив и Балтийские острова потеряют для нас свою
ценность. Морские опорные пункты противника, находясь в непосредственной
близости от нас, поставили бы под угрозу или совершенно воспретили бы доставку
руды и сорвали бы боевую подготовку подводных лодок в отведенных им районах.
Основная цель, которой, по моему мнению, должно быть подчинено все, заключается
в том, чтобы не допустить прорыва русских к морю. Если же противнику это
удастся, то угроза нашим морским коммуникациям со стороны русских аэродромов в
Литве лишит нас возможности снабжать морским путем Северную группу армий и
Финляндию» (Brassey's Naval Annual, 1948, p.401). Обстановку на море в
наибольшей степени мог обострить, таким образом, непосредственный прорыв
противника к югу от Курляндии. Чтобы в случае выхода русской армии на побережье
Балтийского моря можно было вмешаться с моря в бои на суше, наши еще оставшиеся
в строю крупные военные корабли «Принц Ойген», «Лютцев», «Шеер» и «Хиппер»
вместе с эсминцами и миноносцами были объединены во 2-ю боевую группу. В
августе 1944 года русские вышли к Балтийскому морю в районе Рижского залива. В
середине сентября 1944 года капитулировала Финляндия. Это привело к тому, что
наши минные заграждения, запиравшие Финский залив, потеряли свое значение.
Русские подводные лодки вновь появились на Балтийском море. Но их успехи были
незначительными. Однако появление русских на Балтике и особенно вблизи
восточного побережья Швеции, вдоль которого шли транспорты с рудой для Германии,
привело к тому, что 26 сентября 1944 года Швеция прекратила поставки железной
|
|