конвоем. По этой причине группу расформировали. Одиночные лодки, входившие в 
состав этой группы, вскоре потопили восточнее Ньюфаундленда еще несколько судов 
противника. Эти лодки — мое единственное средство ведения войны — я продержал в 
Северной Атлантике до тех пор, пока у них окончательно не иссякли все запасы. 
На донесения отдельных командиров лодок этой группы, полученные еще до 
нападения на конвой „ONS-144“, о том, что у них остались весьма скудные запасы 
топлива и провианта, я неизменно отвечал: „Командующий никого не оставит 
голодным“. Но, как часто случается в жизни, судьба очень скоро заставила меня 
пожалеть о том, что я дал такое хвастливое обещание. После того как лодки 
израсходовали все свои торпеды, им было приказано к 21 ноября 1942 года прибыть 
в точку, лежащую в 500 милях к северо-западу от Азорских островов. Там их 
ожидал подводный танкер „U-460“. Эта же точка встречи была назначена и лодкам, 
возвращавшимся от берегов Америки, поэтому в назначенный день около „дойной 
коровы“ собралось девять подводных лодок, нуждавшихся в пополнении запасов и 
приеме топлива. Внезапно погода резко и надолго ухудшилась, ни о каком приеме 
топлива нечего было и думать. Некоторые лодки, еще имевшие топливо, дрейфовали 
в бурном море, испытывая сильную качку. Многим пришлось выключить освещение и 
электроприборы, отказаться от горячей пищи. Не было топлива даже для зарядки 
аккумуляторов. Если бы противник обнаружил эти беспомощные лодки, они наверняка 
не ушли бы от преследования. Ко всему прочему, их разбросало в разные стороны, 
и для того, чтобы вновь собраться, требовалось установить радиосвязь. А это 
создавало дополнительную угрозу обнаружения. Когда же через несколько дней 
погода улучшилась, прием топлива и провианта был осуществлен очень быстро. Все 
лодки могли теперь следовать к своим бискайским базам, и все они благополучно 
пришли туда. Я получил новый урок: максимально используя запас хода подводной 
лодки, не следует, однако, переступать определенной границы. С первых дней 
появления на флоте — с апреля 1942 года — подводные танкеры начали выполнять 
задачи, имевшие большое оперативное значение. Использование их привело к тому, 
что наши опорные пункты Бискайского залива „выдвинулись“ на 1 000 — 2 000 миль 
на запад. Само собой разумеется, что противник вскоре узнал об этом новом 
способе снабжения наших боевых подводных лодок и с тех пор стремился обнаружить 
и уничтожить эти танкеры в момент передачи ими топлива лодкам. Поэтому 
командование подводных сил выбирало пункты снабжения очень тщательно, отыскивая 
для них самые „укромные уголки“ в обширных просторах Атлантики, где вероятность 
появления каких-либо судов почти исключалась. До описываемой мною поры с 
выбором точек рандеву нам везло. После того как 23 ноября штаб руководства 
войной на море сократил группу лодок, развернутую западнее Гибралтара, до 12, 
командование подводных сил получило возможность снова направить лодки, 
базировавшиеся в Бискайском заливе, для борьбы с конвоями противника в Северной 
Атлантике. С их помощью мы хотели перехватить направлявшийся в Англию конвой, 
который 4 декабря должен был достигнуть 45 градусов западной долготы. С этой 
целью их развернули здесь в завесу. Подводная лодка „U-524“, входившая в состав 
группы, имела на борту особый радиоприемник для подслушивания переговоров 
противника. 4 декабря в 18.00 удалось перехватить радиопереговоры англичан, но, 
поскольку приемник не позволял установить дальность принимаемых сигналов, мы не 
могли определить, велись ли эти переговоры другим, более удаленным от лодок 
конвоем или тем, который мы ожидали. Командование подводных сил предположило 
последнее. Группе приказали полным ходом следовать на северо-восток. И через 
день лодки действительно обнаружили конвой. Развернутую несколько восточнее 
первой вторую группу лодок также нацелили на этот конвой. В результате на его 
курс вышли в общей сложности 22 подводные лодки. Первую ночь все мы с большим 
напряжением ждали результатов удара по конвою. Шли часы. Я начал волноваться. 
Беспокойство усилилось, когда в течение короткого промежутка времени нам 
удалось перехватить 11 английских радиограмм, переданных самолетами, 
прикрывавшими конвой. В них сообщалось об обнаружении и атаке немецких 
подводных лодок. Казалось, что ночью самолеты, прикрывавшие конвой, так же 
боеспособны, как и днем. Мои опасения подтвердились. Именно из-за самолетов 
успехи подводных лодок оказались незначительными. Командиры лодок доложили: 
потоплены шесть и повреждены три судна, а также эсминец противника. В бою с 
конвоем не была потеряна ни одна лодка. Но именно тогда, в первый раз за всю 
войну немецкая подводная лодка таранила другую. Вообще говоря, опасность 
столкновения подводных лодок при групповых действиях существовала всегда. Еще в 
мирное время на это обращали серьезное внимание, но в связи с большей 
эффективностью групповых действий с этой опасностью приходилось мириться. 
Исключительная внимательность командиров и верхней вахты позволяла в ходе 
маневров, проводившихся до войны начиная с 1935 года, избегать несчастных 
случаев. Обстоятельства, при которых в 1936 году так глупо погибла „U-18“, были 
совсем иными. „U-18“ таранил торпедный катер в ходе учебной атаки в тот момент, 
когда она находилась на перископной глубине. Даже в условиях реальной боевой 
обстановки до сих пор при групповых ночных атаках не случалось никаких 
столкновений, хотя в бурных волах Атлантики сигнальщики лодок лишь с большим 
трудом могли разглядеть в ночной темноте боевые рубки других подводных лодок, 
то и дело исчезавших и появлявшихся в высоких волнах океана. К тому же надо 
учесть, что в боевой обстановке внимание вахтенных на мостике было больше 
сосредоточено на действиях противника и на других факторах, не имевших места во 
время маневров. Лишь изредка при атаках конвоев возникала реальная угроза 
столкновения лодок. Но в самый последний момент положение спасала бдительность 
командиров, которые решительно уводили лодки от тарана. Однако на этот раз 
судьба обошлась с лодками сурово. Командир „U-221“ 8 декабря 1942 года сделал 
следующую запись в „Журнале боевых действий корабля“: „Идя полным ходом,