обстановки чувствовалась вполне понятная с нашей стороны неуверенность в 
отношении района высадки противника. В ней определенно подчеркивалось 
преимущество морской державы, которая при наличии огромного торгового флота 
может атаковать растянутое побережье континентальной державы там, где это ей 
удобнее. В результате инициатива находится в руках морской державы. Сухопутная 
держава в известной мере сможет ослабить угрозу высадки десантов противника с 
моря только в том случае, если она сумеет организовать защиту всего побережья 
от нападения противника. Но для этого ей не хватит ни сил, ни средств. 
Следовательно, она постоянно будет подвергаться риску вести только ответные 
действия, да и то запаздывая всякий раз с их началом. Поэтому при развертывании 
своих сил накануне вторжения союзников в Северную Африку штаб руководства 
войной на море не мог действовать иначе. В случае высадки войск противника в 
Северной или Западной Африке единственной боевой силой в руках штаба 
оказывались подводные лодки. При самом благоприятном стечении обстоятельств они 
могли лишь затруднить противнику вторжение, но никоим образом не сорвать его. 
Из-за отсутствия конкретных разведывательных данных о месте и времени 
планируемой противником десантной операции, а также слишком большого количества 
удобных для высадки районов на побережье большой протяженности заранее стянуть 
в один район все подводные силы флота было невозможно. Единственным следствием 
этого явилось бы существенное ослабление усилий, которые мы прилагали к борьбе 
с торговым флотом противника. Ничего лучшего нельзя было и придумать для 
противника, чьи силы охранения и торговый флот были предельно заняты решением 
задач, связанных с десантной операцией. При заблаговременном сосредоточении сил 
подводного флота постоянно существовала бы опасность, что в результате 
дезинформации противника лодки могли быть развернуты не в том месте и не в то 
время. В обоих случаях противник получал преимущество, так как к началу 
десантной операции лодки оказывались бы уже небоеспособными и нуждались бы в 
пополнении запасов топлива, воды, боеприпасов и прочего. Поэтому правильно 
поступил штаб руководства войной на море, не разрешив в период, 
предшествовавший десантной операции, высылать подводные лодки для 
противодействия готовившемуся вторжению. Лишь 4 ноября 1942 года штаб 
руководства отдал командованию подводных сил приказ направить в Средиземное 
море шесть лодок взамен потерянных здесь с января 1942 года. 8 ноября 1942 года 
в 06.30 мне сообщили, что на марокканском побережье США начали высадку десантов.
 В тот же час к берегам Марокко были направлены все лодки, действовавшие между 
Бискайским заливом и островами Зеленого Мыса и располагавшие достаточным 
запасом топлива. В район Гибралтара переразвернули также подводные лодки, 
действовавшие в Северной Атлантике. Сложившуюся обстановку 8 ноября я 
охарактеризовал следующим образом: »…Речь идет о высадке на алжирском и 
марокканском побережьях исключительно крупных сил вторжения. В целях 
обеспечения этой операции противнику требуется непрерывное и усиленное питание 
десанта. Наши лодки не в состоянии помешать осуществлению начальных этапов 
десантной операции, поскольку первые из них прибудут в указанный район в лучшем 
случае 9 или 11 ноября. Однако, направив сюда лодки, мы все равно не сможем 
серьезно помешать выгрузке войск и их снабжению, особенно в Средиземном море. А 
в дальнейшем выгрузка и снабжение примут огромные масштабы. Предпосылки к 
успеху довольно незначительны… Каждая атака в условиях характерного для этих 
мест мелководья сопряжена с большим риском. И тем не менее необходимость 
разгрома противника на его коммуникациях снабжения требует безоговорочного 
использования подводных лодок…» Как и ожидалось, подводные лодки, вышедшие 11 
ноября в район высадки десанта к берегам Марокко, встретили здесь сильное 
сопротивление. Транспорты противника, производившие выгрузку войск, охранялись 
сторожевыми кораблями и эсминцами. Безопасность судов обеспечивалась также 
наземными и корабельными радиолокационными установками. В воздухе постоянно 
находилось большое число самолетов ПЛО. Недостаточная глубина, едва достигавшая 
100 метров в 20-30 милях от берега, создавала особо неблагоприятные условия для 
действий подводных лодок. С большим риском «U-173» первой прорвала на рейде у 
Федалы завесу охранения американских транспортов и добилась трех попаданий. 
Результаты стрельбы не были точно зафиксированы лодкой, поскольку она тут же 
подверглась преследованию. По американским данным, эта лодка повредила 
торпедами один транспорт, один танкер и эсминец «Гэмблтон». В тот же день к 
марокканскому берегу подошла подводная лодка «U-150». Но даже ночью ей не 
удалось прорваться на рейд в надводном положении из-за наличия здесь у 
противника радиолокаторов. На следующий день командир «U-150» вторично 
попытался проникнуть на рейд с северо-востока, используя мелководье у самого 
берега. Действия «U-150» 12 ноября описаны командиром лодки в «Журнале боевых 
действий корабля»: »…12 ноября. 13.21. Находимся в 20 милях от Федалы. Лодка 
снялась с грунта. Намереваюсь подойти к 30-метровой изобате, затем двигаться 
вдоль берега к рейду Федалы и там начать атаки. Сторожевое охранение противника 
вряд ли станет вести поиск подводных лодок так близко от берега. 14.40. 
Ненадолго ложимся на грунт на глубине 23 метра… 16.00. Установил, что на рейде 
стоит около 20 судов и кораблей; среди них — авианосец, он находится дальше к 
югу. Вплотную у берега — крейсер с мачтой-треногой и два танкера. Остальная 
группа состоит из крупных транспортов и грузовых пароходов. Неподалеку от 
берега рядом с кораблями видно несколько сторожевиков. Море совершенно спокойно,
 и потому мы вынуждены двигаться я большой осторожностью, лишь изредка позволяя 
себе поднять перископ. Выбираю суда, которые находятся поближе к лодке… 18.
28-18.33. Выпускаю одну за другой четыре торпеды из носовых аппаратов; резко 
разворачиваю лодку и выстреливаю еще одну торпеду из шестого кормового 
аппарата; пятый аппарат неисправен. Наблюдаю взрывы трех крупных пароходов