оторвались от земли, я почувствовал накатившую на меня волну легкого, на резко 
увеличивающегося волнения. На высоте трех тысяч метров отсоединил трос, и 
сейчас я помню несколько наиболее примечательных моментов, которые последовали 
в следующие минуты. Все сомнения и страхи, порожденные угрожающими фактами, на 
примере которых нас обучали, казалось, покинули меня, и с бьющей через край 
энергией я взмыл ввысь, оставляя на небе круги. Но вместе с тем очень скоро 
взгляд на альтиметр привел меня в чувство, и я пошел на снижение. Я слышал 
удары сердца, когда мой самолет с гулким звуком полетел навстречу земле, а 
потом осторожно стал поворачивать и, спустившись до высоты шестисот метров, 
пролетел над полем. Руль высоты правее… чистый проход вдоль полосы… небольшой 
крен, выравнивание машины, и вот я коснулся земли, заскользив по асфальту с 
безумной скоростью, и машина остановилась.

Я поднялся в кабине, всем своим видом показывая беспечность, и невозмутимо 
пошел к остальным ребятам, чувствуя себя полностью удовлетворенным. Некоторые 
инструкторы смотрели на меня с явной критикой во взгляде, но Тони Талер сказал, 
что для первого раза это была неплохая посадка, и для меня этого было вполне 
достаточно. В тот же момент Тони обратил наше внимание на «Ме-163А», который 
готовился взлетать на другой стороне поля. Для нас этот самолет был уже не 
планером, а истребителем с полными баками горючего, и, естественно, мы 
устремились через поле, чтобы поближе рассмотреть его.

Отто и Эл суетились возле самолета, как цыплята около мамы-курицы, а Рудольф 
Опитц пристегнул себя ремнями безопасности в кабине. Крышка люка захлопнулась… 
послышался треск… солнечный луч отразился от металла… и Пиц понесся по полосе, 
оставив клуб гари. Шасси дикими скачками понеслись по полю. Пиц надавил на 
ручку управления, и самолет, словно летучая мышь, оторвался от земли. Внезапно 
на высоте между двумя и тремя сотнями метров ревущий звук мотора смолк! Тяжелое 
облако гари вырвалось из хвоста самолета, который лишь секунду до этого несся 
стрелой ввысь, а теперь стал стремительно падать. «Пиц, будь осторожнее!» Ужас 
парализовал всех, кто наблюдал за этой картиной, которая напоминала замедленный 
кадр в фильме, хотя все происходило молниеносно. Баки были наполнены до краев. 
Не войди в штопор, друг! Машина блефует! Все смотревшие затаили дыхание, когда 
Пиц стал выправлять свой тяжелый самолет. Я закрыл глаза, ожидая взрыва, 
который должен был произойти неминуемо, но, чудо из чудес, самолет повернул и 
стал снижаться. Наверняка баки с горючим разлетятся на куски в ту же секунду, 
как самолет дотронется до земли, но нет, взрыва не последовало, и Пиц коснулся 
земли легко, словно перышко, отбросив крышку люка над собой, когда машина 
встала как вкопанная. Мы сразу же окружили самолет, помогая Пицу подняться с 
кресла и одновременно заливая водой горящий хвост самолета, который угрожающе 
продолжал коптить! Пиц, бледный и трясущийся, облегченно присвистнул, пожал 
плечами и, пробормотав что-то по поводу удачного расположения звезд тот день, 
побрел в направлении столовой. Мы пошли за ним, и Тони очень красочно убеждал в 
нецелесообразности какой бы то ни было попытки соперничать с ним в подобных 
условиях чтобы на такой малой высоте суметь вывести самолет из крена, хотя 
сразу же обеспечил полезными советами.

– Если такое произойдет с кем-то из вас, – сказал Тони, – тяните рычаг, чтобы 
быстро избавиться от горючего, и попытайтесь сесть ровно, без поворотов и 
наклонов.






Рис. 3. «Ме-110»



– А если удастся, берите курс прямо на кладбище, чтобы сэкономить расходы, – 
добавил Фритц сухо.

Спустя несколько секунд «Вf-110» приготовился к взлету, включив двигатели, и 
наши занятия были возобновлены. В тот вечер в суматохе мы слышали, что 
двигатель на самолете Пица отказал из-за неполадок, возникших при ускорении. 
Это могло служить правдой, а могло – оправданием. У нас не было возможности 
поговорить о таких вещах, потому что все технические вопросы являлись 
сверхсекретной темой. С другой стороны, мы уже знали, какие неполадки наиболее 
часто возникают при наборе скорости. Могла произойти остановка в подаче топлива,
 и, как следствие, мотор мог заглохнуть, но избежать этой проблемы было не так 
просто. Это было равносильно тому, что сказать водителю, который едет но горной 
дороге – серпантину, строго соблюдать скорость 60 километров и не сбавлять даже 
на поворотах. Как бы там ни было, но тот случай мистического спасения Пица 
многим из нас оставил в ту ночь надежду, что в жизни нужно верить в лучшее.




Глава 3