Чтобы заменить недостающие американские танки, инспекция танковых войск 
выделяет нам двенадцать немецких "пантер". Мы их маскируем, как можем, 
устанавливая вокруг пушек и башен листы железа, чтобы по крайней мере силуэтом 
они напоминали "шерман". Результат совершенно неудовлетворительный: наши танки 
не обманут никого, за исключением, может быть, совсем юных новобранцев, да и то 
лишь издали и в сумерках. 

Впрочем, нам присылают десять американских и английских броневиков. Мы ломаем 
себе голову, как использовать английские, - и это проблема неразрешимая, 
поскольку мы будем сражаться на участке, удерживаемом американцами. В конце 
концов сами английские машины освобождают нас от этой заботы - с первых же 
испытаний они безнадежно ломаются. У нас остаются четыре американские машины, и 
это вынуждает довершить наше оснащение германскими броневиками. 

Технические службы присылают нам также штук тридцать джипов. Я же уверен, что 
наши войска на Западном фронте обладают значительным количеством этих машин. К 
несчастью, "владельцы" этих вездеходов испытывают непреодолимое отвращение к 
мысли о том, чтобы с ними расстаться. Поэтому они просто игнорируют приказ 
сдать машины. В конце концов мы утешаемся мыслью, что сумеем их себе найти на 
фронте в день наступления. Это та же неясная и обманчивая надежда, что повлияла 
и на решения нашего Верховного главнокомандования при разработке этого 
наступления: наверху посчитали, что противник вынужден будет оставить огромные 
запасы бензина. Опасная иллюзия, которая оказалась роковой! 

Что же до грузовиков, то нам дают пятнадцать американских машин и германские 
"форды", которые мы приказываем перекрасить в зеленый цвет. А в отношении 
вооружения дело обстоит совсем плохо. У нас ровно пятьдесят процентов 
необходимых нам американских винтовок, плюс несколько противотанковых орудий и 
гранатометов, для которых у нас, однако, нет боеприпасов. Однажды мы все-таки 
получаем несколько вагонов американских боеприпасов, но на следующий день они 
взрываются. За исключением роты управления все части получат, таким образом, 
немецкое оружие. 

Но все это были цветочки, а ягодки начались, когда дело дошло до военной формы. 
Между тем это важнейший пункт, непременное условие, ибо неуставная форма сразу 
же привлечет внимание военной полиции. Однажды нам присылают огромное 
количество одежды, прямо кучей - но, увы, эта форма английская. Затем нам 
привозят вагон шинелей - а это нас совсем не интересует, потому что 
американские солдаты носят исключительно полевые куртки. Наконец мы заполучаем 
все-таки эти самые куртки - но их украшает треугольник военнопленного! Для меня,
 командира бригады, и то удается раздобыть только один пуловер американской 
армии. Пуловер, и ничего более! Наконец после долгих ухищрений нам все-таки 
удается одеть наших людей более или менее подходящим образом, и в особенности 
роту управления. То, чего все-таки еще не хватает, мы добудем во время нашего 
продвижения благодаря складам одежды, которые бегущий противник пожелает нам 
оставить. 

Пока мы бьемся с этими трудностями, подполковник Хардик начал подготовку людей. 
Чтобы сохранить секретность, наше учебное поле было объявлено запретной зоной, 
где даже приостановили почтовую службу. Разумеется, по нашим частям гуляют 
самые невероятные слухи насчет цели этих таинственных приготовлений. Солдаты 
знают, что командование бригадой приму я, и ожидают поэтому операцию, подобную 
освобождению Муссолини. Короче, оберштурмбаннфюреру СС Хардику больше не 
удается сдерживать всеобщее любопытство, даже несмотря на все более и более 
строгие меры, предпринимаемые, чтобы пресечь эти одуряющие слухи. Вскоре в 
расположении об этом уже настолько неприкрыто болтают, что он начинает 
опасаться за секретность нашей операции. И тогда он приходит сообщить мне о 
таком положении дел. 

Выслушивая в своей комнате в Фридентале все невероятные басни, какие разносят 
мои люди, я чувствую, как на моем бедном черепе волосы встают дыбом. Во всяком 
случае фантазии у этих молодцов хватает! Одни знают из надежного источника, что 
наша бригада пройдет по всей Франции, чтобы освободить гарнизон, осажденный в 
Бресте. Другие утверждают, что предстоит снять осаду с защитников Лорьяна. Они 
видели - своими собственными глазами - планы, которые должны позволить нам 
проникнуть в эту крепость. Есть еще добрая дюжина других версий, и это, в 
общем-то, нас бы вовсе не беспокоило, если бы не приходилось опасаться, как бы 
союзническая контрразведка не заинтересовалась слишком сильно нашими 
приготовлениями. Как пресечь эту эпидемию сплетен? По нашему мнению, самый 
простой способ будет и самым эффективным: отныне мы не станем опровергать ни 
один из этих слухов, притворяясь раздраженными оттого, что наши люди столько 
знают. Так, думаем мы, удастся посеять смятение в душах союзнических секретных 
служб. 

Идет время - причем страшно быстро, - и мы форсируем подготовку наших людей. В 
основном повторяем несколько вариантов на общую тему: плацдарм. В несколько 
другой области подготовки мы пытаемся освободить наших людей от жесткой 
выправки, происходящей от немецкой военной школы с ее чрезмерной и бесполезной 
дисциплиной. Наконец мы приучаем их даже пользоваться жевательной резинкой и