веса, появился из воды. Оба летчика бросились к задней кабине, открыли люк. 
Оторопевшие, они увидели забившихся в угол кабины солдат, которых мы уже 
посчитали погибшими. Они были невредимыми, но немного ошалевшими. На 
четвереньках они доползли до края крыла. К несчастью, ни тот, ни другой не 
умели плавать, хотя оба были уроженцами Гамбурга, портового города. Первому 
пилоту, между тем, удалось достать надувную лодку. Удар кулаком - вылетела 
пробка из баллона с кислородом; лодка быстро наполнилась газом, солдаты смогли 
на нее забраться. 

В тот же момент я вспомнил с замиранием сердца о своем портфеле и фотокамере, 
оставшихся в кабине пилотов. Я нырнул, проник в кабину через пробоину, и мне 
удалось вытащить портфель и камеру, которые я, вынырнув на поверхность, 
забросил в лодку. Через несколько секунд хвост самолета вздыбился, и машина 
ушла под воду. Уцепившись за лодку, так же как и оба пилота, я огляделся. В 
двухстах или трехстах метрах от нас из воды торчали камни подводной скалы. Мы 
вплавь направились к ней, толкая перед собой лодку. Скала оказалась обрывистой 
и скользкой, но нам достаточно легко удалось на нее забраться. Второй пилот 
обнаружил в "НЗ"* лодки ракетницу и хотел выстрелить, но я приказал ему 
подождать, пока появится какой-нибудь корабль. 

Примерно через час мы заметили дым на горизонте. Я выпустил красную ракету, и, 
к нашей радости, корабль взял курс в нашу сторону. Вскоре к нам уже шла 
спасательная шлюпка. Нашим спасителем оказался вспомогательный итальянский 
крейсер, специально оборудованный для противовоздушной обороны. "Нам повезло, 
что капитан не знает, как мы здесь оказались", - подумал я, пожимая ему руку. 
Поскольку я был совершенно голый - ныряя за камерой, я освободился от одежды, - 
он предложил мне белые шорты и пару сандалий. Шорты оказались слишком узки для 
меня, и я влез в них с трудом, иначе пришлось бы, сходя на берег, 
воспользоваться фиговым листком. И только в тот момент, когда я с облегчением 
растянулся в шезлонге, почувствовал острую боль в грудной клетке: через 
несколько дней врач определил, что у меня сломано три ребра. 

К концу дня мы снова оказались в Паузании. Я сразу же отправился в Пало, чтобы 
взять у капитана Хунеуса корабль и отправиться на Корсику, где меня ждал 
командир бригады СС. Я хотел выполнить хотя бы этот пункт моего плана. 

Была почти полночь, когда наш торпедный катер проскользнул между скалистых 
берегов в порт Сан-Бонифачо. Из здания итальянской военной администрации порта 
мне не удалось установить телефонную связь с бригадой. Только на следующее утро 
мне предоставили автомашину. По стечению обстоятельств весь этот день я гонялся 
за командиром бригады, который, со своей стороны, пытался, и тоже напрасно, 
найти меня. В конце концов мы все же встретились на севере острова, в Бастии, в 
штабе немецкой военно-морской базы на Корсике. 

В то же время Радль, оставшийся в Риме, терялся в ужасных догадках. Не встретив 
меня, как было условлено, вечером 18 августа, он позвонил в штаб парашютной 
дивизии, чтобы узнать, есть ли у них какие-нибудь новости о моем самолете. Ему 
коротко ответили: "Самолет считается пропавшим без вести, экипаж, скорее всего, 
пошел на дно, рыб кормить". Два дня бедняга считал меня погибшим, ибо я 
вернулся в Рим только поздно вечером 20 августа. Я встретил его по дороге от 
аэродрома в расположение моего отряда, и он чуть с ума не сошел от радости. 

Как только мы прибыли в гостиницу, то сразу приступили к разработке детального 
плана наших дальнейших действий. На этот раз у нас была твердая уверенность, 
что местопребывание дуче обнаружено. Генерал Штудент, которого мы на следующее 
утро поставили в известность о положении дел, полностью разделял наше мнение. 

Вдруг, как гром среди ясного неба, приказ из ставки фюрера: 

"Ставка только что получила от абвера (адмирал Канарис) доклад, согласно 
которому Муссолини находится на небольшом островке недалеко от острова Эльба. 
Капитану Скорцени немедленно подготовить десантную операцию и сообщить в ставку 
о времени, когда она может быть проведена. Ставка фюрера утвердит план 
операции". 

"Как это могло произойти?" - спрашивали мы себя. Считалось, что агентура, 
адмирала обладает чрезвычайно эффективными средствами сбора информации. Однако 
через несколько дней мы познакомились и с циркуляром под грифом "секретно", 
разосланным абвером всем командирам соединений вермахта в Италии. В этом 
циркуляре было черным по белому написано: "Абсолютно точно установлено, что 
правительство Бадольо продолжит борьбу на нашей стороне при любых 
обстоятельствах. Новое итальянское правительство будет даже еще теснее 
участвовать в совместных действиях, чем бывшее фашистское правительство". 

Поскольку наше мнение было диаметрально противоположным, генерал Штудент 
попросил аудиенции у самого фюрера. После долгих объяснений по телефону 
разрешение наконец было дано, и мы получили приказ прибыть в Восточную Пруссию. 
Мы сразу же вылетели, приземлились после полудня и узнали, едва выйдя из 
самолета, что Гитлер ждет нас.