Когда лодка в конце декабря покидала Лориан, шёл сильнейший ливень. Лют в своей 
книге пишет, что «вскоре мы промокли до костей. На выходе из гавани нам 
пришлось давать гудки туманной сиреной, потому что дождь был настолько силён, 
что нельзя было видеть и на сотню метров. Потом нас встретил резкий ветер, 
словно для того, чтобы показать, что дальше будет хуже. Вахта напялила 
дождевики, а когда мы вышли в море, людям пришлось привязываться к поручням 
мостика, чтобы их не смыло».

Солнца не было видно до 1 января. Когда оно выглянуло, Петерсен сообщил Люту, 
что они сбились с курса. Взятые координаты показали, что U-43 подошла слишком 
близко к южным берегам Ирландии. Кашнер бросил взгляд на компас и твёрдо заявил,
 что солнце оказалось не там, где положено. Лют заставил его запустить 
резервный компас, и оказалось, что U-43 отклонилась от курса на 60 градусов.

Пока лодка шла на север, погода продолжала ухудшаться. 8 января дождь перешёл в 
ливень с градом. К 12 января лодка уже еле двигалась против штормового ветра 
скоростью более 40 узлов и сильной волны. Во второй половине дня 11 января в 
500 милях южнее Исландии Лют всплыл посреди конвоя, однако погода была такой, 
что об атаке нельзя было и помышлять.

«Я увидел, что Штралендорф показывает на что-то, вытянув руку, но не мог 
различить, на что именно. Когда лодка взлетела на гребень волны, я увидел судно 
бортом к нам. В то же время Клингер позади нас увидел эсминец. Оба корабля 
отчаянно боролись за жизнь, и мы ничего не могли сделать. Лодка просто не могла 
идти против волны. Когда через несколько минут эсминец нас заметил, он 
попытался повернуть, но стал лагом к волне и его едва не опрокинуло килем вверх.
 Тогда он плюнул на нас и снова повернул вразрез волне. Мы погрузились, решив 
не упускать нашу добычу. Через несколько часов мы всплыли и увидели ещё одно 
судно. И снова силы природы обратились против нас, заставив сохранить временное 
перемирие».

В 6.50 Лют начал преследовать шведское судно «Юнгарен», которое показывалось 
лишь временами, когда и оно, и лодка находились на гребнях волн. Люту 
приходилось постоянно протирать линзы бинокля, чтобы вообще что-то видеть в 
ходе атаки. Не ожидая ничего хорошего, в 8.02 он выпустил 2 торпеды. Однако обе 
попали в цель.[63 - И опять нейтральное судно! Да сколько можно?! Или Лют питал 
какую-то необъяснимую ненависть к шведам? Вообще-то начинаешь даже подозревать 
автора в неточном прочтении немецких источников. Ведь полуграмотные российские 
переводчики примерно таким же образом очень часть превращают голландцев – Dutch 
– в датчан. Прим. пер.]

Шведское судно разломилось надвое. Первой затонула носовая часть, за ней 
последовала корма. Она сначала перевернулась, а потом встала вертикально, перед 
тем как уйти под воду. Пока это происходило, Лют, стоя на мостике, сообщал в 
люк: «Нос затонул… теперь корма… Всё кончено».

Это был настоящий шторм, один из самых жестоких в том году. Позднее в своей 
книге Лют вспоминал призывы на помощь, которые ловил его радист. «Одно судно, 
которое уже едва держалось на воде, передало: «Наши шлюпки смыло – грузовые 
трюмы полны воды – начинаю терять надежду снова увидеть землю…» Это такая же 
пустая трепотня, которую издатели Люта вставили, чтобы описать его ощущения при 
потоплении «Виктора Росса». В действительности Люта никогда не волновали 
подобные обстоятельства.




Глава 8

«Удачи и доброй охоты»


Лодка была огромной. Когда 12 сентября 1942 года она покидала Киль, её 
массивный серый корпус и просторная палуба заставили Люта думать о своих 
четырёх старых лодках, как о карликах. Люди, собравшиеся на мостике, казались 
мелкими жучками. Несмотря на размеры лодки, её манёвры не были лишены изящества.
 Эскортные корабли суетились вокруг неё, словно рыбы-лоцманы вокруг исполинской 
акулы.[64 - Довольно смелое сравнение. Как читатель сам увидит из справочных 
приложений, не настолько лодки серии IXD2 были крупнее лодок серии IXА. Прим. 
пер.]

Было раннее утро. Редкие облака не закрывали небо, и видимость была прекрасной. 
Люди на мостике и на верхней палубе, чисто выбритые, в новой отглаженной форме, 
выстроились ровными шеренгами. Внутри лодки слышны бодрые звуки песни «Сегодня 
мы вышли в открытое море», но порядка здесь меньше. Люди спотыкаются о мешки с 
картофелем и луком, груды колбас. Матросам внизу не до торжественного 
построения, у них полно работы. А потому они могут говорить, спорить и ругаться 
– кто как пожелает.