Он находился близко, почти вплотную, но всё-таки промахнулся. Лют прошёл у него 
под кормой и проследил, как танкер тонет, задрав корму в воздух. Четвёртая 
торпеда попала в цель, и «Виктор Росс» затонул на глазах у немцев. Тем временем,
 остальные суда конвоя ОВ-251, которые находились на расстоянии от 3 до 5 миль, 
полным ходом удирали на запад.

Но Лют их не преследовал. В полдень U-43 имела стычку с одним из судов конвоя. 
Оно неожиданно выскочило из дождевого шквала и бросилось прямо на лодку, 
вынудив её погрузиться. Сброшенные глубинные бомбы повредили оба перископа, что 
Лют обнаружил, когда снова поднялся на поверхность.

Лют всё-таки продолжал следовать за конвоем на запад, однако на следующее утро 
он всё-таки был вынужден повернуть назад. Не потому, что не мог атаковать 
торговые суда, а потому, что в топливных цистернах открылась течь.

Корабли конвоя ОВ-251 вели себя очень агрессивно, и ни судно одно больше не 
было потоплено подводными лодками. Вскоре после этого отдел противолодочной 
войны британского Адмиралтейства детально проанализировал атаки конвоев ОВ-251 
и НХ-90 и сделал следующие заключения:

«Подводная лодка «S».

59. 1 декабря в 11.24 лодка находилась в квадрате «56 – 57? N, 16 – 18? W».

Конвой ОВ-251 прошёл через южную часть этой зоны вечером 1 декабря.

Поэтому очень велика вероятность, что именно та лодка, которая утром 2 декабря 
торпедировала «Виктор Росс» и «Пасифик Президент». Она могла позднее потопить 
«Виктория Сити».

Вскоре после этого лодка, которой, предположительно, командует ВИКТОР ШЮТЦЕ, 
вернулась в Лориан».

Подобные рапорты делались на основе опроса множества свидетелей, анализа фактов 
и разведданных, однако они не всегда были точны. В этом верным оказалось лишь 
одно предположение. U-43 действительно находилась в указанном районе 1 декабря, 
и именно Лют потопил первые 2 судна. Однако не он потопил «Виктория Сити» 
(вероятно, это судно было потоплено U-140), и звали его не Виктор Шютце.

В бортовом журнале U-43 «Пасифик Президент» указан как «судно около 9000 тонн с 
3 грузовыми люками в носовой части и 4 в кормовой, очень большое, длиной около 
150 метров». Командиры подводных лодок в Северной Атлантике не имели ни времени,
 ни желания точно опознавать потопленные суда, если только они не могли сделать 
это с помощью захваченных корабельных документов или перехваченных сигналов 
бедствия. Злосчастный «Виктор Росс» был точно опознан рулевым Люта, который в 
мирное время сам плавал на этом судне. Поэтому за секунду до взрыва он 
безошибочно узнал жертву, хотя вряд ли это доставило ему удовольствие. Лют 
писал в книге «Boot Greift Wieder An»: «Гибель этого судна была для него 
трагедией как для моряка, и мы все его прекрасно понимали… Стыдно было топить 
германское судно, однако сейчас оно шло под британским флагом. Мы все жалели 
нашего рулевого, так как рулевой зависит от своего судна, как фермер зависит от 
плуга».

На бумаге всё это звучит очень трогательно. Однако любые слова – не более чем 
просто слова. И на самом деле они ни в коей мере не отражали действительные 
чувства Люта. Петерсен объяснял: «Лют был морским офицером, а не моряком 
торгового флота. Он не имел представления о невидимых узах, которые связывают 
людей, зарабатывающих себе не хлеб морским делом. Ни малейшего представления. И 
потому он не испытывал ни раскаяния, ни сожаления, уничтожая торговое судно». 
Бывшего моряка торгового флота Петерсена это беспокоило, и всё-таки он был 
вынужден признать, что подобные чувства Люта не беспокоили, и Петерсен ни разу 
не слышал от него ни единого слова сожаления о потопленных судах. «В этом 
отношении мы были совершенно разными людьми. Когда я впервые вышел в море, мне 
было пятнадцать, и любой корабль был для меня моим собственным… Смешно, не так 
ли? Я считал эти суда (и сегодня продолжаю считать) частью моей жизни, но 
подобные ощущения были чужды Люту. У меня всегда оставалось впечатление, что 
Люта не слишком беспокоила судьба моряков с потопленных им судов».

Вероятно, издатели книги «Boot Greift Wieder An», которые больше других были 
заинтересованы в том, чтобы представить Люта «самым человечным человеком» и 
надёжным товарищем в самой скверной ситуации, вложили эти слова сожаления в 
уста своего героя. Но следует отметить, что ближе к концу войны в Люте 
проснулось что-то человеческое. Вероятно, это стало результатом общения с 
такими людьми, как Теодор Петерсен.

А ведь Лют и Петерсен после U-138 служили вместе благодаря невероятному 
стечению обстоятельств. Лют не получил разрешения забрать на новую лодку никого 
из своей старой команды, так как экипаж U-43 уже был полностью укомплектован. 
Лют расстался с Францем Грамицки, который вскоре стал командиром U-138. Герберт