– Один унтер-офицер из авиации сказал мне, что Гот уже в Калаче, а другой 
назвал Котельниково. Но это все равно. Пока он подойдет, мы продержимся. Тем 
более теперь, когда по воздуху прибыли авиадесантники и соединения СС.

Но самый ошеломляющий слух, будто целая колонна грузовиков с продовольствием и 
горючим, воспользовавшись ночью и туманом, в сопровождении танков проскочила к 
нам в котел.

Я отношусь к этому скептически.


* * *

На следующее утро меня вызывают в штаб дивизии. Там я узнаю, что Гот 
действительно приближается к нам из направления Ростова. Подавленные 
трудностями со снабжением, наши квартирмейстеры готовят в связи с этим крупную 
операцию. Начальник тыла армии приказал выделить силы для формирования большой 
транспортной колонны с вооруженным конвоем. Выполнение этой задачи возложено на 
начальника тыла корпуса и на дивизионные подразделения и части снабжения. Армия 
в целом должна обеспечить для этого транспортные средства общей 
грузоподъемностью порядка 1200—1500 тонн. План состоит в следующем.

Колонна подразделяется на три группы, которые на марше являются 
самостоятельными.

Допускается использование грузовых автомашин грузоподъемностью от 2,5 тонны и 
более, прошедших предварительный ремонт и выкрашенных в белый цвет.

С ними отправятся ремонтно-восстановительные подразделения, от каждой дивизии 
по одному. Место сбора – район южнее Городища и около Гумрака.

Формирование колонны закончить до 15 декабря.

В сопровождении танков, при поддержке авиации колонна должна прорвать кольцо 
окружения в югозападном направлении и выйти в район Тормосина.

Одновременно в котел проникнут извне стоящие наготове транспортные соединения с 
ценным грузом, говорят даже о пятитонных грузовиках.

Прорыв и проникновение вовнутрь котла должны координироваться с попытками 
деблокирования.

Горючее для этой операции забирается у боевых частей, которым самим позарез 
нужна каждая капля. Но ничего не поделаешь.

Мне тоже надлежит отдать несколько крупных автомашин – за тем меня сюда и 
вызвали. Но я могу дать точный ответ только после того, как на месте лично 
ознакомлюсь с состоянием транспортных средств батальона. Надо ехать в Питомник.

Прежде чем отправиться туда, долго приходится улаживать дело с производством 
Рембольда в лейтенанты. Мне снова повторяют старые положения о необходимости 
образовательного ценза и о минимальных требованиях, однако теперь уже не с 
прежней непримиримостью. Вопреки всем и всяческим «а если» и «но» мне все-таки 
удается добиться своего. Генерал обещает поддержать мое представление.

А в общем и целом здесь все идет по-старому. Фронт и штаб стали в нашей дивизии 
двумя разными мирами. В то время как поредевшие части мерзнут в снежных ямах и 
удерживают позиции считанными патронами и отмороженными пальцами, голодают, 
мучаются желудком, в то время как растут горы трупов, которые иногда даже не 
удается похоронить, потому что это может повести к новым жертвам, распорядок 
дня в штабе дивизии почти не изменился. Здесь все еще спокойно спят по ночам, 
по утрам умываются и бреются, одевают чистые подворотнички и шелковое нижнее 
белье, выпивают, устраивают небольшие празднества. Передовая, где сражаются и 
умирают, для них всего лишь линия на карте. Настоящая связь между командованием 
и частями оборвалась. Все, что говорится на этот счет, пустые слова, и 
произносятся они скорее из вежливости, нежели из потребности. Да и не о чем нам 
с ними говорить. Мы, находящиеся на переднем крае, не дадим себе вкручивать 
шарики, а господа, пребывающие в тылу, сами остерегаются излишними речами 
выдать свою полную неосведомленность о положении дел на передовой. Они 
ограничиваются тем, что подшивают сводки о потерях, пишут всякие распоряжения и 
передают поступающие свыше приказы. Время от времени затевают спор, можно ли 
того или иного унтер-офицера произвести в офицеры, когда он даже не знает, 
насколько высоко можно поднести к губам для поцелуя дамскую ручку. Кандидат в 
офицеры успевает погибнуть прежде, чем ему милостиво согласятся дать 
заслуженный чин.


* * *