метровый слой земли. Дощатая перегородка делит блиндаж на две части. Двойная 
дверь ведет в помещение для адъютанта, где размещаются, кроме того, двое солдат.
 В углу стол с папками, еще не подшитыми приказами и телефоном. В печке, одна 
сторона которой обогревает соседнее помещение, с утра до вечера трещит огонь. 
Через узкую дверь можно попасть в мою каморку. Квадратная, с накрепко вделанным 
посредине столом, она вполне пригодна для жилья. К стене прибит топчан. Потолок 
выложен желтым авиасигнальным полотнищем, стены из неструганых досок завешаны 
серыми защитными накидками. Через небольшое оконце вверху днем сюда проникают 
косые лучи солнца. Длинными вечерами и ночами ток дает аккумуляторная батарея, 
прикрытая пестрым абажуром лампа висит над столом. Так же оборудован и соседний 
блиндаж, в котором размещается штаб.

Роты тоже расположены в надежных убежищах, Они уже давно поняли, что здесь 
зимовать, и энергично взялись за дело, заранее приберегая все, что может им 
пригодиться для постройки блиндажей. Особенно когда вели строительные работы в 
Разгуляевке.

Окрашенный в защитный цвет радиоприемник доносит музыку, сообщает последние 
новости с фронта и из Германии. В Африке дела плохи. 23 октября 8-я английская 
армия перешла в наступление под Эль-Аламейном. Фельдмаршалу Роммелю пришлось 
отступить. Тобрук уже в британских руках. Сообщения следуют одно за другим. 
Высадка американцев и англичан в Северо-Западной Африке.

Захвачены порты Касабланка, Оран, Алжир. Противник полностью овладел Марокко и 
Алжиром.

От этих официальных сообщений настроение наше не становится лучше. Угрюмо, 
озлобленно, озабоченно занимаемся своими делами, говорим только о самом 
необходимом и неотложном, да и то с большим усилием сохраняя спокойствие. 
Недовольны сами собой и всем происходящим в последние дни. Теперь у меня, как 
ни верти, всего-навсего одна рота. Мы называем ее боевой, а командует ею Фидлер.
 По приказу сверху расформировали все канцелярии и обозы и укомплектовали эту 
роту до полного состава, но боеспособной ее все равно не назовешь. Посмотрим, 
что из этого всего выйдет. Фельдфебелей и унтерофицеров пока еще хватает, так 
что, может, что-нибудь и получится. Оставшаяся часть транспортного взвода, как 
и прежде, находится в Питомнике, там же, в развалившихся домах и блиндажах, 
располагается ремонтно-восстановительная служба и финансово«хозяйственная часть.
 Сам разрываюсь на части, чтобы слабыми силами и ничтожными средствами 
удовлетворить все требования дивизии и полков. Днем хожу от Понтия к Пилату: то 
выклянчиваю двадцать мин, то выпрашиваю четырех саперов для усиления штурмовой 
группы; где только могу, спускаю на тормозах приказы свыше. Вечером отдаю 
соответствующие приказания Фидлеру и транспортному взводу, консультирую 
командиров полков по саперным делам и готовлю предложения для штаба дивизии. А 
если остается время, после полуночи проверяю получившие задание взвода и группы.


На переднем крае можно передвигаться только ночью, а потому у меня выработался 
своеобразный распорядок дня: в 10 утра – подъем, в 11 – завтрак, в 15 – обед, в 
21 – ужин, в 4 часа ночи – отход ко сну. Нелепая жизнь, когда ночь превращается 
в день.

Передо мной приказ, только что полученный из штаба дивизии: отправить всех 
лошадей для подкормки в район западнее Калача. Вызываю Бергера.

– Вот, читайте! Что вы на это скажете? Пошлем лошадей в тыл?

– Я бы сделал это, господин капитан. Зимой они все равно балласт. Кормом 
обеспечить трудно.

– Согласен. На этой плеши им жрать нечего. – Но несколько верховых лошадей я бы 
все же оставил, господин капитан!

– Зачем? Уж не думаете ли, что я собираюсь заняться верховой ездой или 
отправиться на охоту? Видели ли вы здесь, в Сталинграде, хоть раз когонибудь 
верхом? Нет, мой дорогой, пусть лошади топают в тыл. А парочку неучтенных 
оставьте для доставки мин и продовольствия. Всех остальных в тыл.

– Яволь, господин капитан! А когда отправить?

– Послезавтра.

– Сейчас составлю приказ. Кому поручить?

– Офицеров для этого у нас нет. Назначьте штабсфельдфебеля Экштайна. У его 
взвода связи все равно на ближайшее время работы нет. Он заслужил немного 
зимней спячки. А вместе с ним пошлите гауптфельдфебеля Зюса: кому-нибудь надо 
же вести там всю писанину. Ну и несколько конюхов. Но помните, что здесь, на 
передовой, нам нужен каждый человек.

Бергер уходит. Едва закрылась за ним дверь, врывается Пауль Фидлер. Лицо