единого целого места. Над черными воронками вдоль и поперек балки и штанги. 
Солдат, которому приказано продвигаться здесь, должен все время смотреть себе 
под ноги, иначе он, запутавшись в этом хаосе металла, повиснет между небом и 
землей, как рыба на крючке. Глубокие воронки и преграды заставляют солдат 
двигаться гуськом, по очереди балансировать на одной и той же балке. А русские 
пулеметчики уже пристреляли эти точки. Здесь концентрируется огонь их 
автоматчиков с чердака и из подвалов. За каждым выступом стены вторгнувшихся 
солдат поджидает красноармеец и с точным расчетом бросает гранаты. Оборона 
хорошо подготовлена. Бой за цех только начинается, а чем кончится?

Фетцер залег метрах в пятидесяти от меня. Убийственный косоприцельный 
пулеметный огонь прижал к земле его группу. Наши автоматчики берут под огонь 
эту огневую точку. Они выстреливают свои обоймы с такой быстротой, словно хотят 
сразу израсходовать весь боекомплект. Группа рывками продвигается вперед. Гулко 
перекатывается эхо разрывов – это бьют пехотные орудия. Все сильнее грохот 
подрывных зарядов. Стены цеха рушатся.

Выскакиваю из своей воронки. Пять шагов – и огонь снова заставляет меня залечь. 
Рядом со мной ефрейтор. Толкаю его, окликаю. Ответа нет. Стучу по каске. Голова 
свешивается набок. На меня смотрит искаженное лицо мертвеца. Бросаюсь вперед, 
спотыкаюсь о другой труп и лечу в воронку. Эмиг вытаскивает меня.

Наискосок от меня конические трубы, через которые открывают огонь снайперы. 
Против них пускаем в ход огнеметы. На несколько мгновений в радиусе тридцати 
метров становится светло как днем. Успеваю заметить пересекающую цех баррикаду 
из вагонеток. рельсов, балок и стальных штанг. Недалеко залегла штурмовая 
группа. Оглушительный грохот: нас забрасывают ручными гранатами. Обороняющиеся 
сопротивляются всеми средствами. Да, это стойкие парни!

Ползу вперед наподобие ящерицы.

Фельдфебель Фегцер, ко мне! – кричу что есть силы.

Через несколько секунд кто-то сваливается мне на спину и сразу откатывается в 
сторону. Это Фетцер. Он оттаскивает меня к себе в плоское углубление.

– Дело не двигается. Цеха нам не взять! Половина людей уже выбита.

– Фетцер, взрывчатки достаточно? Тогда пробейте проход в баррикаде.

– Делается. Но разве это поможет, господин капитан? Еще двадцать метров – и я 
останусь с двумя-тремя солдатами.

– Пришлю на подмогу целую роту. Тогда сможете взять.

– Хорошо.

Я побыстрее отскакиваю назад. Обороняющиеся бьют со всех сторон. Смерть 
завывает на все лады. Из последних сил добираюсь до воронки в углу цеха. Там 
кто-то есть. Это наш врач, он перевязывает раненого.

– Доктор, ты зачем здесь?

– Уже больше сорока человек. Главным образом тяжелораненые.

– Но твой же перевязочный пункт позади!

– Слишком далеко отсюда. Многим уже не смог бы помочь.

– Ладно. Сколько на твоих?

– Семь.

Ушам своим не верю: три часа боя, а продвинулись всего на семьдесят метров! 
Посылаю Эмига.

– Первой роте хорватов выступить немедленно. Приведите ее к Фетцеру.

Постепенно выбираюсь. Снаружи яркое солнце. Облака медленно и величественно 
плывут на восток. На север несутся истребители, опережая гул своих моторов, 
металлическим звоном отдающийся в прозрачном воздухе.

В нескольких стах метрах вижу две каски – это солдаты штурмовой группы Лимбаха. 
Остальные, очевидно, тоже там. Из амбразур цеха по ним ведут ураганный огонь.

Навстречу мне идет Эмиг, за ним на расстоянии добрых ста метров 
рассредоточенным строем следуют человек сто хорватов. С ожесточенными лицами 
они устремляются к цеху № 4. Оборачиваюсь. В этот самый момент над цехом как 
раз взвивается красная ракета, за ней – зеленая. Это значит: русские начинают 
контратаку, требуется подкрепление. Хорваты подошли как раз вовремя. Офицер