Стена, под которой я залег, довольно толстая сантиметров восемьдесят. От 
лестничной клетки остался только железный каркас. Подтягиваюсь вверх, машу 
остальным. В пяти метрах от земли амбразуры, из которых открывается хороший 
обзор. Рассредоточиваемся между ними и осматриваем местность.

Всего метрах в пятидесяти от нас цех № 4. Огромное мрачное здание. Перед ним и 
слева от него картина полного разрушения, чернота и ржавчина. Снарядные воронки 
и кучи угля, нагромождение стальных балок и искореженного металла. Вздыбленные 
рельсы торчат концами вверх. Разбитые снарядами и разбомбленные товарные 
вагоны… Поперек этого лабиринта тянется наше минное заграждение. Узнаю 
ориентиры, по которым в свое время мы вели расчеты. Прямо под нами – хорошо 
замаскированный станковый пулемет, при нем – двое хорватских солдат. Остальные, 
вероятно, в блиндаже.

Цех №4 – здание длиной свыше ста метров, передняя часть шириной метров сорок, 
дальше – метров восемьдесят. Это сердцевина всего завода, над которым 
возвышаются высокие трубы. Наполовину открытые ворота цеха напоминают зловещую 
пасть. Внутри ничего не видно.

Тихо поясняю на местности план наступления. Но временами мне приходится кричать,
 чтобы голос мой был слышен среди скрежета металла и свиста осколков. Говорю о 
шести мартенах, стоящих в цехе. Они уходят глубоко в землю. В глубину, на 40-50 
метров вниз, ведут лестницы. Они заканчиваются в бетонированных помещениях, где 
раньше были склады и столовые. Возможно, оттуда имеется подземный ход к Волге. 
Вероятно, таким образом на территорию завода незаметно для нас подбрасывают 
подкрепления, доставляют продовольствие, боеприпасы и технику. Обращаюсь к 
фельдфебелю Фетцеру, прижавшемуся рядом со мной к стене:

– Взорвете вон тот угол цеха, справа! Возьмете 150 килограммов взрывчатки. 
Взвод должен подойти сегодня ночью, а утром взрыв послужит сигналом для начала 
атаки. Справитесь?

– Яволь, господин капитан, будет сделано! Даю указания остальным, показываю 
исходные рубежи атаки. Приказ на наступление в основном остается прежним. Затем 
покидаем негостеприимное место. Каждый отправляется готовиться к завтрашнему 
наступлению. Ненадолго захожу на КП хорватского майора Брайвикова. Не застав, 
передаю свои приказания его адъютанту. Потом отправляюсь к себе.


* * *

Поступает последний «Мартин» – донесение о занятии исходных позиций. Смотрю на 
часы: 02.55. Все готово. Ударные группы уже заняли исходные рубежи для атаки. 
Их вооружение и средства ближнего боя проверены. В минных заграждениях перед 
цехом №4 проделаны проходы.

Все в порядке.

Батареи пехотных орудий нацелили свои стволы на объект атаки. Снаряды лежат 
наготове.

Все в порядке.

Зенитная батарея встала на огневую позицию, 20миллиметровые пушки готовы 
открыть огонь.

Все в порядке.

Хорватский батальон готов немедленно выступить во втором эшелоне. Телефонная 
связь установлена. Батальонный врач оборудовал свой медпункт.

Все в порядке.

Успокоенный, закуриваю сигарету. Довольно холодно и неуютно здесь, внизу, на 
хорватском КП. Совершенно закопченная дыра с двумя койками, маленьким столиком 
и четырьмя табуретками. Ежеминутно с потолка сыплется известка. Свет 
керосинового фонаря чахнет. Снаружи сравнительно спокойно. Только время от 
времени слышен нервозный стрекот пулеметов. В промежутках между пулеметными 
очередями подвал сотрясается от снарядных разрывов и нас покрывает слой пыли. 
Но подвал кажется надежным. Гарантией его надежности служит сам майор Брайвиков.
 «Чем надежнее, тем лучше? " – вот его девиз.

Здесь он действительно может чувствовать себя в безопасности. Ведь над подвалом 
еще полуразрушенный дом. Тем не менее на лице майора написан страх, и он все 
время спрашивает меня:

– Как думаете, долго это продлится?

Я не знаю, что он подразумевает под словом «это», да и не хочу знать. Именно