ь стоял самый важный вопрос, следует ли 
брать на себя ответственность и из последних сил стремиться к цели операции, 
находившейся уже в непосредственной близости. Из всех высших войсковых 
командиров только командующий группой армий «Центр» решительно высказался за 
продолжение наступления на Москву: он надеялся сломить последнее сопротивление 
русских. Главное командование сухопутных сил также не хотело отказываться от 
последней попытки довести операцию до успешного конца, и, таким образом, было 
приказано начать наступление 17 ноября в шаткой надежде сломить последнее 
сопротивление противника и в расчете на то, что небольшие морозы будут 
благоприятствовать действиям войск, 2-я танковая армия должна была окружить 
Москву с юга и юго-востока, 3-я и 4-я танковые армии – с севера и 
северо-востока, 4-я полевая армия – вести фронтальное наступление, в то время 
как 2-я полевая и 9-я танковая армии получили задачу обеспечивать фланги 
наступающих армий, первая – на юге, вторая – на севере. И действительно, 
вначале слабый мороз и сверкающий под яркими лучами солнца иней поднимали дух 
солдат, идущих, как им казалось, в последнее наступление, и благоприятствовали 
продвижению. Но уже в ближайшие дни погода резко изменилась, а к концу месяца 
ударили морозы, доходившие до тридцати и больше градусов ниже нуля. Снег и 
туман ограничивали поддержку со стороны ослабленной авиации: она вынуждена была 
направить значительную часть своих сил под командованием фельдмаршала 
Кессельринга в Сицилию, потому что Роммель потерпел тяжелое поражение в 
Северной Африке и нуждался в срочной помощи.
      В первые дни декабря было приказано начать последнее наступление. 2-я 
танковая армия, стремившаяся из района южнее Тулы выйти к Оке на участке Рязань,
 Коломна, не смогла захватить Тулу и после чрезвычайно тяжелых боев застряла в 
районе Венева и южнее. Двум танковым армиям, наступавшим с задачей обойти 
Москву с севера, удалось продвинуться в районе Клина за железную дорогу, 
ведущую к Москве. Их южный фланг отделяли от столицы противника всего 34 км;  
передовые части дошли до Красной Поляны и Дмитрова и создали плацдарм на 
восточном берегу канала Москва – Волга. Наступавшая в центре 4-я армия 
несколько потеснила противника, вышла в район Голицино в 40 км к западу Москвы 
и готовилась прорвать оборону русских. Но со дня на день росли трудности войск, 
не имевших зимнего снаряжения. Обмороженных было больше, чем пострадавших от 
огня противника; боевой состав частей непрерывно сокращался. Моторы можно было 
заводить только с невероятным трудом.
      4 декабря была предпринята отчаянная попытка еще раз бросить армии в 
наступление. После захвата небольших участков соединения 4-й армии на следующий 
день отошли на свои исходные позиции; 2-я танковая армия также прекратила свое 
наступление после того, как ей не удалось захватить Тулу, которая была у нее 
как бельмо на глазу.
      Ни один приказ не мог уже двинуть вперед эти войска, которые ценою 
нечеловеческих усилий сделали все возможное и вынесли невыразимо тяжелые 
испытания. После того как все просьбы командующих не переутомлять войска ни к 
чему не привели, упрямая натура Гитлера была, наконец, сломлена, и 6 декабря 
был дан приказ прекратить наступление. Войска должны были удерживать 
захваченные позиции. Наступление на Москву провалилось, цель «победить 
Советский Союз путем быстротечной военной операции» не удалась. Более того, 
русские ввели далеко не все свои силы, чтобы остановить немецкое наступление. 
Теперь они видели, что пришло время самим нанести удар.
      
8. Контрнаступление русских зимой 1941/42 г.
      
      Не успел Гитлер подумать о далеко идущих последствиях неудачного похода 
на Советский Союз, как на немецкую армию, сражавшуюся [276 – Схема 19] с 
большим перенапряжением всех своих сил и не подготовленную морально и 
материально к ведению маневренной войны в зимних условиях, Обрушилось русское 
контрнаступление. Сила удара русских и размах этого контрнаступления были 
таковы, что поколебали фронт на значительном протяжении и едва не привели к 
непоправимой катастрофе. Русские войска, действовавшие против группы армий 
«Центр», ожидали, по-видимому, только того, что у наступающего противника 
иссякнут последние силы, чтобы, подведя резервы, перейти в контрнаступление. 
Гитлер быстро понял, что в связи с изменением положения на фронте наряду с 
военной проблемой возникла еще более важная психологическая проблема. Создалась 
угроза того, что командование и войска под влиянием русской зимы и вполне 
понятного разочарования в быстром исходе войны не выдержат морально и физически.
 Немецким войскам грозила судьба великой армии Наполеона. Многие представители 
высшего командования надеялись предотвратить опасность, которую они заметили 
уже несколько недель тому назад, только немедленным отводом армий и сокращением 
линии фронта.
      С оперативной точки зрения эта мысль была, несомненно, правильной. Тем не 
менее Гитлер выступил против нее со всей энергией своего неукротимого характера.
 Он не мог ее принять из опасений уронить свой престиж; он боялся также – и не 
без оснований, – что такой большой отход вызовет упадок морально-боевого духа 
армии. Наконец, не было никакой гарантии, что удастся своевременно остановить 
отходящие войска.
      Германская сухопутная армия переживала кризис, и Гитлер считал, что 
только он один сумеет его преодолеть. Поэтому он решил удовлетворить 
ходатайство об отставке главнокомандующего сухопутными силами фельдмаршала фон 
Браухича, физические и духовные силы которого иссякали и с которым он потерял 
всякий контакт в области деловых и личных отношений. 19 декабря Гитлер 
возглавил сухопутную армию. Последствия этого решения оказались гибельными для 
дальнейшего ведения войны