промышленности вооружений.
     Хотя  его решение  нанесло  существенный ущерб моему плану  свертывания
значительной   части   строительной  отрасли,  все  же  удалось  высвободить
несколько  сотен тысяч строительных рабочих, которых можно было  переключить
на  военное  производство.  Но тут  возникло неожиданное  новое препятствие.
Руководитель  группы по  трудовым  ресурсам  в рамках  четырехлетнего  плана
министериаль-директор д-р  Мансфельд без обиняков заявил мне,  что у него не
хватает  власти, чтобы  сломить  сопротивление  гауляйтеров, не согласных  с
направлением освобождающихся строителей  из  одного гау  в другой  (11). И в
самом  деле, гауляйтеры, при всех их  интригах  и соперничестве, моментально
выступали  как  единая  когорта, как  только возникала  угроза одному  из их
"суверенных прав". Мне было ясно,  что, несмотря на мои тогда  очень сильные
позиции,  в  одиночку  я никогда  с ними  не  справлюсь. Нужно было привлечь
кого-то  из  их  рядов, чтобы  через  особое уполномочение от имени  Гитлера
преодолеть и эту трудность. Мой выбор пал на старого приятеля,  многолетнего
статс-секретаря Геббельса, Карла Ханке, занимавшего  с января 1941  г.  пост
гауляйтера  Нижней  Силезии  и входившего  в  этот  круг. В принципе  Гитлер
согласился  с прикомандированием ко  мне специального уполномоченного. Но на
этот раз Борман успешно  обошел меня. Поскольку было известно, что Ханке мой
приятель,  то его  прикомандирование  не  только означало  бы усиление  моей
власти, но и вторжение в бормановскую сферу партийной иерархии.
     Когда  через  два дня я  снова  высказал свое пожелание Гитлеру то  он,
относясь  с пониманием  к  проблеме,  отклонил  моего кандидата: "Ханке  еще
слишком  молод  как гауляйтер, и ему  будет  непросто  завоевать необходимый
авторитет. Я переговорил с Борманом. Мы возьмем Заукеля" (12).
     Борману удалось добиться назначения Заукеля Гитлером с непосредственным
его подчинением фюреру. Геринг с полным основанием опротестовал это решение,
поскольку речь шла о круге задач, решавшихся до этого в рамках четырехлетки.
Тогда с  характерной  для него беззаботностью в обращении  с государственным
аппаратом Гитлер, хотя  и назначил Заукеля  "Генеральным уполномоченным", но
одновременно  посадил его в организацию Геринга,  руководившую четырехлетним
планом. Геринг снова заявил протест, т.к. дело, и впрямь, принимало для него
унизительный оборот. Конечно, Гитлер мог бы повлиять на Геринга с тем, чтобы
тот  как  бы сам испрашивал Заукеля. Но  он  этого не  сделал.  И  без  того
несколько  потраченный авторитет Геринга  еще  снизился из-за  злопамятности
Бормана.
     Затем  я и  Заукель были приглашены  в ставку Гитлера. Вручая  приказ о
назначении, Гитлер указал, что  проблемы  нехватки  рабочих  рук  просто  не
существует и повторил  примерно то же, что уже говорил 9 ноября 1941 г.: "На
территории, работающей прямо  на нас, проживает  250 миллионов человек. Ни у
кого не должно быть сомнений,  что мы сумеем этих людей  полностью запрячь в
работу" (13). Гитлер уполномочил Заукеля самым решительным образом заполнять
незанятые  рабочие места  рекрутами из  оккупированных областей. Так начался
роковой этап моей деятельности. В последующие два-с-половиной года я засыпал
Заукеля   требованиями   о   поставках    иностранной   рабочей   силы   для
принудительного труда в производстве вооружений.
     Первые недели были отмечены безупречным сотрудничеством. Заукель обещал
Гитлеру и мне расширить все узкие места с рабочей силой и самым пунктуальным
образом заполнять места призванных в вермахт.  Со свей стороны я помогал ему
укрепить свой  авторитет и, где мог, оказывал ему поддержку.  В мирное время
среднегодовой  приход  примерно  600  тысяч   молодых   людей  в   экономику
уравновешивал отток рабочей силы по возрасту или смерти. Теперь же не только
они,  но и  частично промышленные рабочие, призывались в вермахт. В  1942 г.
поэтому  военной  экономике  не хватало  более  миллиона  рабочих.  Обещания
Заукеля  остались, мягко говоря, невыполненными. Надежды Гитлера  заполучить
без особых проблем с территории с населением в 250 миллионов человек рабочую
силу на пустующие рабочие места в Германии  разбились  как о неэффективность
немецких органов в оккупированных странах, так и о противодействие рекрутов:
они  скорее   предпочитали  уходить  в  леса  к  партизанам,  чем  позволить
насильственно мобилизовать себя для работы в Германии.
     Когда  на   заводы  прибыли  первые  группы  иностранных  рабочих  наша
"индустриальная    организация"   изложила   мне   свои   возражения:   Наши
квалифицированные  рабочие,  имеющие бронь, заняты  на  самых  ответственных
производственных  участках, а  теперь их собираются  заменить  иностранцами;
хотя  именно здесь налицо самый  острый дефицит рабочих  рук.  Это  стало бы
самым кратким путем для вражеских  шпионских  и диверсионных служб, если  им
удастся внедрить  в сгоняемые Заукелем колонны своих агентов. Повсеместно не
хватает  переводчиков,  которые  могли  бы  объясняться  с людьми  различных
языковых  групп.  Сотрудники  из  промышленности   положили  мне   на   стол
статистику,  согласно  которой  в  Первую  мировую  войну  значительно  шире
использовался, чем сейчас, труд немецких женщин. Они показали мне фотографии
потока рабочих после  окончания  рабочей  смены  на одном  и  том  же заводе
боеприпасов  в 1918 г.  и в 1942 г.: тогда это были преимущественно женщины,
теперь  же -- почти исключительно мужчины. Приложили  они  и иллюстрации  из
американских и английских журналов, доказывавшие, что в этих странах на всех
военных  заводах  женщины   составляют  более   значительную  часть  рабочих
коллективов, чем у нас (14).
     Когда я  в начале апреля 1942  г. потребовал  от Заукеля более широкого
привлечения  немецких женщин на военные предприятия, он с порога заявил мне,
что  вопрос, откуда  и каких брать  рабочих,  а также, где  их использовать,