дополнительные возражения и в конце концов перенес свое решение на  "потом",
то есть на совершенно неопределенное время,  а  может  быть,  на  "никогда".
Перед  этим  последним  проявлением  его  злой  воли  я  предпочел  временно
отступить; с меня было достаточно.  И  только  через  несколько  месяцев,  в
ноябре 1943 года, мне удалось окольными путями достичь успеха в этом деле.

РОЖДЕНИЕ ГРАНДИОЗНОГО ПЛАНА И ЕГО ПОХОРОНЫ

   В то время я также установил отношения с "Организацией Курфюрста"  -  под
этим кодовым названием скрывалась разведслужба  Люфтваффе.  Очень  быстро  я
понял, что они работают почти образцово и очень эффективно.  Наш  первый  же
контакт  дал   толчок   рождению   все   более   тесного   и   плодотворного
сотрудничества.  Архивные  службы  этой  организации  обладали  ошеломляющим
количеством  сведений,  практически  по  всем  странам,  которые  могли  нас
интересовать. В частности, у них имелись аэрофотоснимки обширных пространств
на восток до Волги, на юго-восток до Аральского моря, на юг до Месопотамии и
Суэцкого канала. К сожалению, все эти фотографии относились к  1940  -  1941
годам, то есть были еще тех времен, когда Люфтваффе господствовала в воздухе
на всех фронтах.
   В этих обширных архивах я также нашел богатую документацию о промышленном
потенциале наших противников. Углубляясь в свои  новые  обязанности,  я  уже
ознакомился с разведданными, касающимися военной  промышленности  Советского
Союза, собранными в рамках подготовки операции  "Ульм".  Но  только  получив
доступ к картотекам архива Люфтваффе, я начал понимать, как мало мы  до  тех
пор знали и какую гигантскую задачу поставило передо мной руководство.
   Мы знали, что  русские  перевезли  большинство  своих  важнейших  военных
заводов на восток  и  перепрофилировали  находившиеся  там  предприятия.  За
Уралом появился промышленный район, превышающий по площади территорию  рейха
в то время. Поскольку Люфтваффе  могла  совершить  лишь  ограниченное  число
разведывательных полетов над этими  районами,  нам  пришлось  искать  другие
источники  информации.  Мы  собрали  и  систематизировали  тысячи  показаний
советских  военнопленных,  которые  дополнили  сведениями,  полученными   от
некоторых фирм, особенно немецких и французских, выполнявших  в  свое  время
работы в этих регионах. Таким образом мы вскоре могли нарисовать  достаточно
детальную картину промышленной структуры в этом индустриальном конгломерате.
И тоща  я  воочию  увидел,  какой  объем  подготовительной  работы  нам  еще
предстояло выполнить, перед тем как  приступить  к  диверсионным  операциям,
имевшим бы разумные шансы на успех.
   Совершенно очевидно: невозможно разрушить как авиационными налетами,  так
и  диверсионными  актами  все  заводы,  разбросанные   на   такой   обширной
территории. Мы должны были прежде всего выделить  "нервные  центры".  Каждый
индустриальный район, особенно если он построен всего за  несколько  лет  по
какому-то официальному, единому и строго выполняемому плану, неизбежно имеет
слабые  места.   В   этом   конкретном   случае   ахиллесовой   пятой   были
электростанции, строительство которых предусмотрено тем же общим планом, что
и возведение заводов. Русские инженеры буквально вытащили их из земли. Как и
везде, они удовлетворяли максимальные потребности в электроэнергии, но из-за
быстрого  развития  региона  не  существовало  никакой   резервной   системы
электроснабжения.  Значительное   снижение   выработки   электроэнергии   на
электростанциях  должно   было   привести   к   пропорциональному   снижению
производства. С другой стороны, системы связи, сети также могли быть  слабым
звеном, если их временный вывод из строя  привел  бы  к  перерыву  в  работе
заводов.
   Мы  ориентировали  нашу  подготовку  в  этом   направлении.   С   помощью
специалистов Люфтваффе, которые тоже очень заинтересовались нашим  проектом,
мы сконцентрировали наши  усилия  на  этих  двух  целях  и  вскоре  могли  с
удовлетворением констатировать,  что  дело  быстро  продвигается  вперед.  К
сожалению, наша систематическая, целенаправленная подготовка  была  внезапно
прервана, и на многие  месяцы,  по  приказу,  преследовавшему,  естественно,
благие цели, но плохо продуманному, который был спущен с "высоких сфер". Вот
что произошло: один из чиновников министерства вооружений направил  Гиммлеру
меморандум по поводу гигантских  доменных  печей  Магнитогорска,  на  Урале.
Импульсивный, как всегда,  Гиммлер  сразу  же  издает  приказ:  "Специальной
группе "Фриденталь"  немедленно  подготовить  диверсионную  операцию  против
доменных печей  Магнитогорска  с  целью  их  полного  разрушения.  Командиру
"Специальной  группы"  докладывать  мне  ежемесячно  о  ходе  подготовки   и
представить мне, как только будет возможно, вероятную дату начала операции".
Этот приказ я нашел однажды утром на столе своего кабинета.
   После консультаций с  многими  экспертами  мы  пришли  к  следующим  двум
выводам: первый - о самом Магнитогорске и  об  окружающих  его  промышленных
районах у нас нет никакой достоверной, документированной информации. Поэтому
нам будет необходимо в первую очередь  провести  необходимую  разведку,  что
потребует месяцев и месяцев напряженной работы. Второй - нам  есть  над  чем
поломать  голову:  совершенно  непонятно,  как  "бедные  диверсанты"  смогут
доставить такое огромное, необходимое для этой  цели  количество  взрывчатки
так близко к объектам диверсии, которые к тому же тщательно охраняются.
   Немедленное проведение операции выглядело совершенно нереальным. Но каким
образом довести эту информацию до рейхсфюрера? Когда по  своей  наивности  я
хотел просто послать в адрес этих  "высоких  сфер"  объективное  и  подробно
аргументированное  объяснение  непреодолимых  препятствий,  с  которыми   мы