чувство безопасности могут стать фатальными. Итак, еще час держимся под водой. 
Потом командир командует:

– Вверх до перископной глубины. Вахтенный офицер повторяет инженеру:

– Вверх до перископной глубины. Половина скорости.

Инженер рулевому:

– Оба руля вверх. Поток 50 литров.

Давление воды уменьшается но мере подъема подлодки, и она становится более 
плавучей. Но это требует компенсации, и опытный инженер знает, сколько нужно 
воды. Среди прочего это зависит и от солености воды в данном районе. Командир 
на центральном посту готовится смотреть в перископ. Никакой спешки. Очень важно 
удержать лодку на глубине 20 метров и так ее дифференцировать, чтобы на 
перископной глубине 14 метров она избежала вибрации. Не менее важно, чтобы 
перископ только показался над поверхностью, и моторы должны работать очень 
медленно, чтобы не осталось следов винта или пузырьков от самого перископа.

Теперь мы должны держать нервы под контролем, а лучше вообще забыть о них. Вы 
должны стать роботом, полностью ощутить себя подлодкой, которая живет 
собственной жизнью. На глубине 100 футов подлодка начинает стонать и трещать, а 
когда она поднимается на поверхность, отряхивается, как собака. В плохую погоду 
вы можете слышать ее стоны. На глубине 50 футов она довольна и режет воду 
спокойно и молчаливо.

На 20 метрах командир садится к перископу. Механическая работа требует 
искусства, чтобы направить перископ в нужную сторону при помощи педали. Правая 
рука регулирует угловое зеркало, дающее обзор от 70 градусов выше до 15 
градусов ниже уровня горизонта. Левая рука управляет рычажком, компенсирующим 
волнение моря и небольшое движение самой подлодки. Линзы перископа дают 
альтернативное увеличение в полтора с небольшим раза с разной степенью защиты 
от блеска. Кроме того, вместе с перископом используется контакс или кинокамера. 
Все это можно обогреть, чтобы предотвратить запотевание зеркала. Перископ 
включает в себя прицел, дальномер, пеленг по компасу. Перемещение линз вверх 
или вниз позволяет управлять стрельбой с помощью различных градуированных 
циферблатов. Цифры окрашены в красный, зеленый, желтый, черный или белый цвет в 
зависимости от информации, которую они несут. Рядом кнопка пуска торпеды.

Рядом с перископом главный пульт атаки. Во время войны такие пульты 
устанавливались на подлодках во всем мире. Но когда наши противники после 
капитуляции смогли увидеть наши пульты, то очень удивились. Это был не просто 
обычный аппарат для расчетов, а машина с разрешающим устройством, различными 
графиками и шаблонами, связанная непосредственно с перископом. Это давало 
возможность стрелять сразу по пяти различным мишеням в конвое в течение 
нескольких секунд без изменения первоначальной оценки курса конвоя, скорости и 
т. д.

Командир внимательно осмотрел прояснившееся небо и дал приказ на всплытие. Баки 
погружения были соответственно продуты и, когда главный доложил, что люк боевой 
рубки свободен, командир повернул маховик, вышел на мостик и вместе с вахтенным 
офицером внимательно осмотрел море и небо. Между тем лодка поднималась, 
электромоторы работали на полной мощности, что позволяло погрузиться в 
кратчайшее время в случае необходимости. Но нигде ничего. Как только командир 
приказал продуть, электромоторы остановились, выхлопные газы дизелей пошли в 
баки погружения, чтобы удалить последнюю оставшуюся воду. Это сохраняет сжатый 
воздух и предохраняет баки от коррозии. Вахта заняла свои места на мостике, и 
подлодка пошла нормальным ходом по поверхности под монотонное жужжание дизелей.

В эти дни мы часто должны были погружаться, чтобы избегать бомбардировщиков, и 
они никогда не наносили нам вреда. Мы также видели много плавающих мин. Однажды,
 поднявшись на поверхность, мы обнаружили проводок мины, запутавшийся по 
диагонали через боевую рубку. Он был проржавевший, но, к счастью, мина ушла по 
течению. «Мы встретимся в розовом саду, ты и я» – это была одна из песен о 
любви, которые мы обычно учили на уроках немецкого языка в школе. Я думаю, 
именно это имелось в виду, когда команды подлодок обычно называли 
заминированные районы «розовым садом».

Однажды мы увидели рыболовецкое судно. Общее мнение склонялось к тому, чтобы 
пустить его на дно, раз оно шло в запрещенных водах. Но командир был против. 
Судно слишком мало, это будет пустой тратой торпеды и, кроме того, привлечет к 
нам внимание, а через несколько часов охотники за подлодками и самолеты могу 
появиться над нами. Не стоит рисковать из-за какого-то рыбака. Да и лодка стоит 
четыре миллиона марок.

Наконец мы прошли Исландский пролив и теперь находились в районе, 
предназначенном для наших операций. Здесь было нечто вроде пояса подлодок. Они 
располагались на разных расстояниях одна от другой. (Немецкая разведка отвечала 
за эту диспозицию – ведь было не просто совпадение, что подлодки очень часто