поражение под Неттуно стало зловещим предзнаменованием грядущего коллапса 
«Третьего рейха».






Глава 12.



В ОЖИДАНИИ ВТОРЖЕНИЯ











НАКАНУНЕ ВЫСАДКИ


1 мая 1944 года я ехал в Верден через Мец, Гравелот и Дюмон. Эти земли вдоволь 
напились солдатской крови еще со времен франко-прусской войны прошлого века. 
Мог ли я предположить тогда, что крепость Верден, ставшая символом стойкости 
французов в годы 1-й мировой войны и безмолвным свидетелем отчаянных попыток 
немцев сломать окостеневший академизм позиционного противостояния фронтов и 
добыть победу в маневренной войне, через каких-то 4 месяца будет мимоходом 
захвачена восемью американскими танками!

В мае такое не могло присниться и в страшном сне. Фельдмаршал Роммель с начала 
Нового года командовал группой армий «Б» и вместе с командующим группой армий 
«Г», генерал-оберстом Бласковицем, находился в подчинении главнокомандующего 
группой армий «Запад» генерал-фельдмаршала фон Рундштедта. Генерал-лейтенант 
Ганс Шпайдель сменил на посту начальника штаба 8-й армии генерала Гаузе, 
который воевал вместе с Роммелем еще в Африке и недавно вернулся с ним из 
Верхней Италии. Шпайдель хорошо знал Францию по прошлой кампании, приобрел 
неоценимый боевой опыт на Восточном фронте и слыл в армии убежденным реалистом 
и прагматиком. По пути из России во Францию 1 апреля 1944 года Шпайдель побывал 
в штаб-квартире фюрера в Оберзальцберге. Он убедился в том, что Гитлер 
по-прежнему не желает смотреть правде в глаза — он тешит себя несбыточными 
иллюзиями и довольствуется самодовольными прорицаниями. Когда генерал доложил 
Гитлеру о серьезных потерях в живой силе, нехватке танков и тяжелой артиллерии 
после ожесточенных схваток в ходе зимней кампании в России и высказался за 
отступление — тот с видимым нетерпением выслушал его и раздраженно произнес:

— Вы видите только часть проблемы и не можете объять ее целиком. Я повторяю вам 
— скоро все изменится. Регион Днестра останется немецким!

В редкие паузы фонтанирующего красноречия фюрера в разговор неназойливо 
встревал Кейтель со своим неизменным:

— Истинно так, мой фюрер, истинно так…

Эта сцена лишний раз доказала генералу Шпайделю, как не правы те, кто считает, 
будто бы Гитлера не достаточно подробно информируют о происходящем люди из его 
ближайшего окружения — Кейтель и Йодль — и якобы из-за этого он принимает не 
всегда верные решения. Гитлер всегда был в курсе всех событий на театрах 
военных действий, потому что каждый главнокомандующий группой армий и все 
командующие армиями регулярно докладывали в Ставке о состоянии дел на вверенных 
им участках фронта. А многие из них пострадали за прямоту и честность и были 
сняты с должности лично Адольфом Гитлером. Гитлер раскритиковал точку зрения 
Шпайделя, хотя ближайшие же события на Восточном фронте засвидетельствовали 
стопроцентную достоверность мрачных прогнозов генерала.

Союзники торопились с открытием Второго фронта в Нормандии, и Гитлер не 
преминул поделиться своими соображениями по поводу германских перспектив на 
Западном фронте:

— Вторжение вполне может состояться, но совершенно не обязательно, что оно на 
самом деле состоится! Если союзники окончательно потеряют разум и высадятся во 
Франции, я пришлю вам достаточно танковых дивизий, чтобы нанести врагу 
решительное поражение. Я брошу в бой новые истребители — не меньше тысячи 
боевых машин. Я уже отдал приказ усилить флотилии нашего подводного флота. Так 
или иначе, но захватчик будет наголову разбит.