Францию. Оставались еще и итальянские дивизии: минимального давления с их 
стороны было вполне достаточно для того, чтобы окончательно сковать 
обескровленную немецкую армию.

Военная стратегия союзников всецело подчинялась далеко идущим политическим 
целям, а итальянская кампания — самое яркое подтверждение этому. Англичане и 
американцы воевали «малой кровью» и этим серьезно отличались от испытывавших 
тотальный дефицит сил и средств немцев, вынужденно руководствовавшихся другими 
принципами ведения боевых действий. Британский полковник, захваченный в плен на 
итальянском фронте, изящно сформулировал различия в подходах:

— Вы, немцы, бережете технику и бросаете в бой солдат. Мы бережем солдат и 
бросаем в бой технику!






САМООБМАН ИЛИ ЛОЖЬ?


30 сентября 1943 года, когда борьба за единоначалие в Италии была еще в самом 
разгаре, Роммель приехал в Ставку вместе с офицером своего штаба, оберстом 
Моллем — критически настроенным ветераном африканских баталий, с лучшей стороны 
проявившим себя и в сражениях за плацдарм Неттуно. Молль присутствовал на 
оперативном совещании и был представлен Адольфу Гитлеру, который, стоя у 
большой штабной карты, сам в этот день анализировал обстановку на фронтах. 
Оберст впервые лицезрел ближайшее окружение фюрера в рабочей обстановке и был 
потрясен до глубины души. Спустя несколько часов после совещания он записал в 
своем дневнике:

— …Затем фельдмаршалы Кессельринг и Роммель доложили фюреру о трофеях, 
захваченных в ходе операции разоружения итальянских дивизий. Фюрер потерял дар 
речи от изумления и отказывался верить, что у итальянцев, вечно жаловавшихся на 
«бедность» и на то, что «им нечем воевать», было конфисковано столько техники и 
оружия. «Я просто не в состоянии поверить этому», — произнес он несколько 
растерянно. Когда то же самое подтвердил и Кессельринг, возмущению его не было 
границ: «Как же эти калеки докатились до такого?» Импульсивный Геринг 
воскликнул: «Итальянцы и дуче вместе с ними годами занимались саботажем. Они 
попросту разворовывали технику и самолеты. Дуче и не пытался глянуть дальше 
своего носа, да только за одно это его нужно поставить к стенке!» Этот выпад не 
понравился Гитлеру и он возразил, что главная вина лежит на короле и его 
генералах, которые с самого начала замыслили измену и с нетерпением дожидались 
капитуляции…

В связи с боевыми действиями в Южной Италии фюрер особо подчеркнул, что каждый 
день, каждая неделя и каждый месяц, пока мы сдерживаем наступление врага, важен 
для рейха: «Нужно выиграть время, в этом залог нашей грядущей победы. Знаю, что 
вашему фронту тяжело, но и у остальных серьезные проблемы с техникой и 
резервами. Держитесь, а когда вам покажется, что совсем не осталось сил, 
подумайте о том, что в ходе любой войны наступает такой момент, когда победа 
зависит не от числа выигранных сражений, а от силы духа и прочности 
человеческого материала. В этой войне победит тот, кто стиснет зубы и не 
сломается. Время, нам нужно время и еще раз время».

Потом рассмотрели ряд общих вопросов. Среди прочих Кейтель и Йодль эмоционально 
обсуждали, целесообразно или нецелесообразно использование вьючных животных в 
пехоте. Кейтель утверждал, что мулы и ослы так же хорошо, как и лошади, могут 
тащить тяжелые орудия, только их в одну запряжку пойдет больше, чем лошадей. 
Йодль яростно возражал, что мол ничего подобного, «…точно знаю, что не потянут 
— да я почти всю свою жизнь имел дело с ослами и прекрасно их знаю». (Йодль 
начинал военную карьеру в горнострелковых частях.) За столом раздался дружный 
хохот, а Кейтель слегка покраснел!

Вечернее совещание началось в 20.30 и продолжалось до 23.00. Рейхсминистр Шпеер 
докладывал фюреру о производстве вооружения за сентябрь и назвал следующие 
цифры: 440 зенитных орудий, 450 танков и самоходных орудий, 80 «Тигров». Судя 
по всему, фюрер был вполне удовлетворен. Однако в своем рапорте Шпеер не 
упомянул вражескую производственную статистику, а надо бы… Дело в том, что 
русские производят на своих заводах минимум 1 900 танков ежемесячно, а еще от 
400 до 1 000 танков каждый месяц поступают из Америки. Поэтому вполне уместно 
сравнивать отечественное производство с вражеским, ведь только таким образом 
можно получить достоверную картину происходящего. Не сопоставленные показатели 
— это либо попытка самообмана, либо наглая ложь. Особенно плохи наши дела в 
самолетостроении. Только к 1 мая 1944 года Геринг планирует выйти на уровень 1 
000 истребителей ежемесячно. Тем временем противник (США) производит от 8 000 
до 10 000 самолетов в месяц. Похоже, что это никого не беспокоит.

Потом представитель министра иностранных дел, рейхсляйтер Борман[26 - Так в