Богатый жизненный опыт позволял Роммелю с достаточной степенью вероятности 
предсказать грядущий ход событий. Прежде всего, он опасался, что в один 
прекрасный момент, а он в связи с ожидаемой изменой Италии не за горами, рухнет 
круговая оборона Германии и в зияющие бреши устремится враг. Настойчивые 
попытки генерал-фельдмаршала найти достойный с военной точки зрения ответ на 
возникшие вопросы разбивались о подозрительность диктатора, который не только 
не желал смириться с вмешательством армии в его святая святых — политику, но и 
прекрасно понимал, что предубежденность Роммеля к Муссолини в равной мере 
распространяется и на него самого.

Роммель чувствовал неприкрытую неприязнь Гитлера, но не позволял сбить себя с 
раз и навсегда избранного пути и мужественно боролся за право действовать в 
соответствии со своими убеждениями. В свое время он поддержал акцию, 
направленную на изменение германского внешнеполитического курса по отношению к 
Муссолини и фашизму. Барон фон Нейрат-младший, вновь появившийся в ближайшем 
окружении маршала как офицер связи МИД, шеф Абвера Канарис и оберстлейтенант 
Молль, 1-«с» штаба группы армий «Б», с ведома и согласия Роммеля решили 
«нанести троекратный удар»! В докладных записках на имя высшего 
военно-политического руководства они безжалостно бичевали все промахи и 
заблуждения Фашистской партии, а также все ошибки и недостатки легкомысленного 
стиля руководства Муссолини.

По предварительной договоренности они намеревались отправить докладные по 
инстанции одну за другой, с небольшим перерывом. Рапорт Молля в одну из поездок 
в штаб-квартиру фюрера взял с собой Роммель. Гитлер даже толком не успел 
прочитать документ, как в гневе швырнул его в угол и заорал:

— Я запрещаю военным вмешиваться в политику. Так же, как не позволяю 
гауляйтерам[25 - Должностное лицо, глава административно-территориального 
округа, назначавшееся непосредственно фюрером. (Прим. перев.)] командовать 
армиями.

Рапорт Нейрата, отправленный в МИД, застрял в лапах ищеек фон Риббентропа. 
Докладная записка Ка-нариса пришла в секретариат Кейтеля. Державший нос по 
ветру начальник ОКВ прекрасно знал об отношении к этому вопросу Адольфа Гитлера,
 поэтому наложил характерную для себя, ни к чему не обязывающую резолюцию — 
«Нецелесообразно представлять на рассмотрение фюреру». На этом закончились 
попытки проведения реальной политики по отношению к Италии, и все устремилось к 
неизбежному концу, подстегиваемое злой волей диктатора.

11 августа Гитлер издал указ, и уже 15 августа в маленьком городке на севере 
Италии состоялась встреча Роммеля, Йодля и начальника штаба итальянских 
сухопутных войск, генерала Роатта. Многочисленные возражения, отговорки и 
оговорки итальянской стороны превратили это важное совещание в трагикомический 
фарс. Йодль подробно охарактеризовал военное положение в Средиземноморье и 
перспективы военной активности рейха в южном регионе. Насколько он озвучивал 
геополитические идеи фюрера, настолько же выражал и свою точку зрения по этому 
вопросу. ОКВ и Гитлер рассматривали в то время три возможных варианта развития 
союзнического наступления в Италии. Йодль сообщил о предполагаемой 
англо-американской операции на юге:

1. В случае, если стратегической целью противника являются Балканы, то, 
напрямую угрожая Калабрии, он будет готовиться к прорыву в Апулию.

2. Если неприятель готовит вторжение во Францию, тогда следует ожидать новых 
ударов по Корсике и Сардинии.

3. Йодль считал маловероятной возможность высадки десанта с сицилийского 
плацдарма и последующего наступления союзников на север Италии.

Ирония судьбы заключается в том, что наименее ожидаемый вариант уже очень скоро 
стал суровой действительностью. Если допустить возможность утечки информации из 
штаба Роатты, то когда-нибудь мы узнаем, насколько халатность или злой умысел 
итальянцев повлияли на принятое англо-американскими союзниками решение. Генерал 
Роатта как полномочный представитель Верховного главнокомандования требовал от 
немцев организовать глобальную оборону Италии со всех направлений. Роммель 
категорически возражал, поскольку это неизбежно приводило бы к распылению сил и 
не могло закончиться ничем иным, кроме катастрофы.

Гитлер и его окружение продолжали пренебрежительно отмахиваться от не 
вписывающихся в их концепцию фактов и продолжали вести негибкую, прямолинейную 
политику в Средиземноморье. Роммель отличался от них уже тем, что не боялся 
смотреть правде в глаза и требовал от своих подчиненных непредвзятого отношения 
к событиям и моментальной реакции на самые незначительные изменения оперативной 
обстановки. Он с величайшим вниманием отнесся к меморандуму барона фон Нейрата 
от 23 августа, в котором тот проанализировал отношение нейтральной Швейцарии к 
сложившемуся на европейской арене военных действий положению:

— В Швейцарии расценивают наши шансы на военный успех как нулевые. Швейцарцы